— Хлеб.
— А ну, покажи! — оживился Алёша и, словно не веря своим глазам, понюхал ломоть. — Да-а, хлеб!
— Я его с пола подняла. Пойду сейчас рыбок в пруду кормить.
Маринка протянула руку за хлебом, но Алёша поспешно сунул его к себе в карман.
— Ишь ты! Сама с пола не станешь есть, а рыбкам, значит, всё равно?
— Чудак он у меня человек, — обращаясь ко мне, словно оправдывая брата в моих глазах, сказала Маринка.
— Ладно, иди, — подтолкнул её к двери Алёша.
— До свидания, мальчики. Я к вам попозже зайду.
Как только дверь за Мариной закрылась, мы разломили хлеб пополам и набили им полные рты.
— Мальчики! — раздалось за нашими спинами, и мы дружно поперхнулись. В окне цвела доброжелательная улыбка Марины. — Вы до обеда не ешьте ничего.
— М-мм, — пропели мы в знак согласия.
— Может, врача к вам позвать?
— М-мм! — энергично промычали мы, качая головами.
Маринка исчезла, и мы тут же проглотили всё до крошки. Только есть нам после этого захотелось ещё больше. Алёша вспомнил, что зимою у него в рюкзаке лежало печенье, и если поискать хорошенько, то его можно там и найти.
Все вещи из рюкзака мы высыпали на кровать и запустили туда сразу четыре руки. Алёша не ошибся: печенье у него в рюкзаке действительно было. Только теперь оно превратилось в крошки. Мы вытряхнули целых три горсти и разделили их пополам. Я ещё ни разу в жизни не едал такого вкусного печенья. Я запихивал крошки в рот и запивал их водой из графина.
И вот тут-то Алёша и заметил среди вещей, конверт и скатанный в трубочку носовой платок. Он повертел конверт и прочёл на нём: «Пеночкину Степану Петровичу». Потом раскатал платок и достал оттуда деньги. От удивления он даже захлопал глазами.
— Гляди! Деньги — десять рублей!.. Толя! Это не моё — и деньги и письмо.
— Ясно не твоё, — сразу догадался я, — это ты, когда с мостовой вещи хватал, по ошибке платок и конверт к себе в рюкзак положил.
— Правильно. Смотри, на конверте слово «Срочно» два раза подчёркнуто красным карандашом. Надо письмо и деньги Вениамину Павловичу передать.
— Попробуй передай. Он тебя сразу за шиворот — и в Москву. Вот, мол, те, что чемоданы хотели у меня украсть.
— А если Маринку попросить отнести?
— А он у Маринки спросит, кто ей эти вещи передал?
— Да-а! А может, подбросить ему это письмо?
— Подбрось. Он сразу поймёт, что преступники где-то рядом. Искать начнёт.
— Положение! Что же делать теперь?
— Надо письмо на почту отнести.
— А деньги?
— Деньги тоже можно по почте переслать.
