— Никаких «не знаю»! — Юрий Иванович рассвирепел. Повернул к Владьке страшное лицо. — Слушай меня внимательно и запоминай. Намертво запоминай, на всю жизнь, — немигающе уставился в расширенные, удивленные глаза парнишки. — Ты поступишь на физтех. Я тебе гарантирую. Сдавай смело. И с первого курса начинай заниматься проблемой времени.
Владька радостно закивал, хотел что-то сказать, но Юрий Иванович поднял руку.
— Только проблемой времени! — властно повторил он; чуть не добавил: «И ты сделаешь величайшее открытие», но удержался: вдруг все же этот мальчик зазнается? — Область мало исследована, есть где развернуться.
— Да-да, я давно думаю о четвертом измерении, — Владька сдернул очки и, нервно протирая их, засмотрелся мечтательно вдаль. — Ведь если согласно формуле Лоренца добиться, чтобы вэ равнялось цэ, то тэ первое станет равным нулю, а значит, время остановится… Неужели я поступлю? Вот было бы здорово! — он счастливо хихикнул.
— Поступишь, поступишь, — уже спокойней заверил Юрий Иванович, пораженный каким-то Лоренцом, всяческими «вэ», «цэ», «тэ первое». — Верь, в этом твое будущее. Я специально приехал черт знает откуда, чтобы сказать тебе такое. — Помолчал, вздохнул тяжело. — Ты в этом пространстве-времени таких дел наворочаешь, ого-го!
Владька тихо засмеялся. Надел очки, потер ладонями колени.
— Вы разрешите, я пойду. Надо… Надо посмотреть, как наши сдают.
— Валяй, — благодушно разрешил Юрий Иванович. — Не забудь мои слова.
— Я запомню, — мальчик вскочил. От волнения и радости он совсем сгорбился, задрал левое плечо. — Спасибо! — Потискал ладони, словно разминал в них невидимую глину. — Извините, а как вас зовут?
— Мы еще увидимся. Не сейчас, так в будущем, — ушел от ответа Юрий Иванович. Посоветовал насмешливо: — Подналяжь на спорт, а то не хватит сил для научных подвигов. Займись плаванием, что ли, или гимнастикой. А то будешь таким, как я.
Владька вежливо улыбнулся шутке, но в почти влюбленных глазах его мелькнула уверенность: нет уж, дескать, таким я не буду.
— До свидания, — расправил плечи, выпрямился, оказался молодцеватым парнем, и пошел к школе.
— Бодрова ко мне пришли! — крикнул Юрий Иванович.
Он снисходительно смотрел вслед Борзенкову и вдруг остро позавидовал этому мальчишке, у которого так ясно и красиво сложится судьба, в то время как он, Юрий, а потом Юрий Иванович, будет мыкаться в жизни, пока не превратится в тучного борова, собравшегося к морю. Солнце припекало лысину, было тихо. Школьный двор прошлого уже не удивлял, казался привычным; потрясение, испытанное утром, притутупилось, и Юрий Иванович спокойно, почти равнодушно, посматривал на Саида, на стайку выпускниц, которые чинно прогуливались, сцепившись под ручки. Примчались невесть откуда пацаны, пошумели, поскандалили: «Матка-матка, чей допрос?» — и, кое-как разделившись на две команды, принялись с воплями гонять футбольный мяч.
