— Вот это да!.. — Шангин даже забыл, что надо дышать. Взгляд его сделался беспомощным, детским и каким-то застывшим.
— Шеф, что случилось? — Цаплин подскочил к окну и посмотрел на то, что так поразило старшего следователя. — Ничего себе… Ну и подружки у этого Макса!
Полину возле выхода из здания следственного управления ждала вторая девушка. В разговорах её имя ни разу не упоминалось, и кто это такая, следователям было неизвестно. Возможно, что к делу Кретовой она не имела никакого отношения.
— Никакого! — встрепенулся бес, выпадая из блаженной задумчивости. — Абсолютно никакого! — 'Не хватало мне ещё и ангела из этого навоза вытаскивать! Чего, спрашивается, припёрся?'
Девушка почти подбежала к Полине и стала быстро о чём-то спрашивать. О чём, собственно, можно было догадаться. О судьбе Дросса, разумеется. Сегодня все девушки интересуются Демьяном Дроссом, будь он неладен! Ревность Антона стремительно поменяла объект, перекинувшись на всё ещё подозреваемого телохранителя. Он отчего-то сразу понял, что это белокурое, словно само излучающее свет, создание, тесно связано с охранником. Был ли он её любовником? Не факт… Но силы, связывающие этих двоих, были гораздо прочнее банального флирта. Кроме того, Дросс и девушка — ангел, ведь именно с ангелом сразу шла ассоциация, шикарно смотрелись бы друг с другом. Он: смуглый, темноволосый, черноглазый, дьявольски красивый… Демон, одним словом. И она: воплощение света, белокурый ангел.
Антон потёр виски, отгоняя наваждение. Не хватало ему только влюбиться! А ещё хуже — полюбить чужую женщину. Но, разве сердцу прикажешь? А оно и так уже стало биться с неприятными перерывами, замирая в груди, как загнанная в угол мышь.
Маленький, никем ранее незамеченный фур Кирька, радостно потёр ладошки. Скоро ангел и бес покинут его кормильца, и ему достанется масса всего вкусного. Держать себя в руках Шангин научился давно, но сейчас его чувства выходят из-под контроля. Следовательно, пока кто-нибудь из нижних или верхних снова не обратит на него внимание, Кирька успеет основательно отъесться.
Павлик плакал, уткнувшись лицом в подушку. Его душили спазмы, лицевые мышцы резала жуткая боль, но он всё равно не мог успокоиться. Даже подушка не помогала. Как, впрочем, и довольно болевые тычки в бок. Это Серый пытался его успокоить, но парень ничего не мог с собой поделать. Он продолжал навзрыд плакать… от смеха. Причиной неконтролируемого веселья не только самого молодого сидельца, но и более старших сокамерников стали жалобные стенания Пики, поутру осознавшего всю глубину постигшего его несчастья.
