», но «mollo mollo
[12]», за что мне официально разрешили утром следующего дня присутствовать на редакционной летучке, прозванной в народе «рассветной».
— Будь ровно в 11.30, Полин. Не проспи и приоденься, слышишь? Тебе приготовили суперсюрприз…
— Тогда молчи, сюрприз так сюрприз.
— Ты рехнулась? Хочешь закапать тушью коленки и сидеть с красным носом? Предупреждаю: будешь реветь, как корова. Для тебя сочинили песню, петь решили хором — все, даже кулинарщицы. На мотив «Круговорота жизни», но с другими словами: «А она вся в шрамах, на лице, на голове, всюду-всюду швы». Здорово получилось, правда. И дико смешно, у тебя-то все цело, да? А потом…
— Ну хватит, Мат, не порть мне удовольствие. Клянусь, что не заплачу. Как раз сейчас я учусь владеть своими эмоциями, и у меня получается. Жермена оставила мне вчера увлекательнейшее эссе о слезах. Оказывается, если относиться к ним как к обычной физиологической жидкости — душа ведь тоже писает! — их легко сберечь, сохранить до настоящей печали. Чтобы уважать себя, нужно сдерживать чувства.
Как только я упомянула имя дуэньи, лицо Матильды приобрело цвет имбиря из калифорнийского ассорти.
— Эта та самая Жермена из больницы, которая крестится при виде разведенных? Да уж, эта тебя научит целомудрию, с ее-то зеркальцем, которое она сует под нос умирающим… Она входит в палату и заявляет: «Добрый день, я провожаю в последний путь будущих покойников…» Да она сама Смерть, только не с косой, а с дамской сумочкой!
— Ты преувеличиваешь. Согласна, она необычный человек…
— Необычный? ПОП, она заставила тебя выбросить афишу фильма «И течет река»… с автографами Брэда Питта и Роберта Редфорда… Эта тетка просто опасна.
— Откуда ты все это знаешь?
— Сегодня утром получила е-мейл от Пьера. Твой муж не часто впадает в такую депрессуху. Он сообщил, что за два часа твой кабинет из «лаборатории Бетти Буп[13]» превратился в «место уединения амишей[14]». Пьер опасается влияния этой самой Жермены — да и я, если честно, тоже. После того, что с тобой случилось, ты еще слаба, но будь осторожней…
Я прервала Матильду, отняв у нее свою руку.
— Мат, никто не говорит со мной, как она. Жермена никогда не станет моей подругой, но она желает мне добра. Бесит и одновременно успокаивает. Она мне нужна. Ты можешь это понять?
Матильда что-то пробурчала, попыталась изловить на тарелке рисовый шарик, не преуспела и швырнула палочки на край тарелки.
— Вот гадство! Дрянь жуткая, а жрать хочется. Проклятые шампурчики. У тебя случайно нет в сумочке аптечки «скорой помощи» для посетителей суши-бара? Например, щипчиков для бровей?
