— Я не смогу вписаться в стиль вашей жизни, — сказала она еле слышно. — Во-первых, я не вашего круга. Во-вторых, никогда не брошу свое дело, особенно после тех усилий, которые я вложила в него. Ну, а в-третьих… — Она беспомощно пожала плечами, — я не та, кто вам нужен.
— Почему вы, женщины, всегда лучше нас знаете, что нам подходит, а что нет? — процедил сквозь зубы Маркус.
— Я просто высказала свое мнение. К тому же я не создана для романов, которые кончаются ничем.
— То есть, не кончаются браком? На редкость высоконравственная позиция.
— Только не надо этого покровительственного тона, мистер Макларен! — вспылила Трэйси.
— Извините, — криво улыбнулся он. — Но скажите тогда, какая женщина мне подходит?
— Я вас слишком мало знаю.
— Не виляйте! Вы знаете меня достаточно, чтобы объявить, что мы друг другу не пара. Итак, я слушаю!
Трэйси, кусая губы, заговорила:
— Я исхожу из двух очевидных фактов: вы ищете жену, и Мэрилин хочет, чтобы это была женщина вашего круга.
— А при чем тут мнение моей сестры? — враждебно сказал Маркус.
— И все равно, у жены Маркуса Дж. Макларена во-первых, должна быть подходящая родословная, во-вторых, способность и желание жить по законам высшего общества, в-третьих, умение принять любое количество гостей, в-четвертых, сдержанность и ум, и наконец — полная преданность семье. При этом вовсе не обязательно, чтобы мистер Макларен сходил по миссис Макларен с ума.
В воздухе снова повисла зловещая тишина.
— Продолжайте! — медленно кивнул Маркус.
— А что продолжать? Моя кандидатура не удовлетворяет ни одному из этих условий, и этим все сказано.
— Вы — умная женщина и можете при желании произвести впечатление на окружающих, — возразил он, но как-то вяло.
— Если мне это заблагорассудится, что бывает нечасто. А кроме того, я не умею сдерживать свои эмоции и предпочитаю продуманным планам свободную импровизацию. Я ни в грош не ставлю империю Макларенов. Я…
— Трэйси! — Глаза его смеялись. — Пощадите!
— Нет, уж, я закончу! Любить вас — это вечно жить на грани сердечного приступа. Беда в том, что достучаться до настоящего Маркуса Джулиуса Макларена — все равно, что пробить стенку головой. Женщины, которых у вас наверняка было немало, развратили и ожесточили вас, превратили в циника, для которого нет ничего святого. Я права?
Зрачки его сузились.
— Такое впечатление, — сказал он со смешком, — что вы знаете меня даже лучше, чем себя.
Трэйси устало качнула головой.
— Извините, если сделала вам больно, но я говорила совершенно искренне.
