У Трэйси упало сердце, но она заставила себя гордо выпрямиться и сухо поинтересоваться:
— И каким же образом, мистер Макларен?
Он отбросил со лба черную, как смоль, прядь волос и с тонкой улыбкой пояснил:
— Вы прекрасно знаете, как это делается, дорогая! Пара слов нужным людям — и вы лишитесь всех своих клиентов!
— Иначе говоря… — Она буквально задохнулась от возмущения. — Вы не посмеете этого сделать! И потом… у вас ничего не получится!
— Получится, — сказал он с сожалением в голосе. — Более того, мне скорее всего не придется прикладывать для этого никаких дополнительных усилий, потому что за меня все сделает моя сестра. Она не может простить вам вчерашний успех на балу, в том числе, и у ее драгоценного супруга!..
— Но я вовсе не…
— Мэрилин не злая, но у нее сложный период в жизни. Алекс не обращает на нее внимания, не ночует дома — тут поневоле станешь раздражительной…
— Но я не имею никакого отношения…
— Ну, разумеется, иначе жизнь ваша давно бы превратилась в кошмар, а дело со страшным треском развалилось, — печально скривил губы Макларен. — Вчера высшее общество получило от вас урок и было оскорблено до глубины души, потому что привыкло само давать уроки… Чем выше стоит человек, тем, знаете ли, тяжелее ему оставаться в дураках.
— Уж не себя ли вы имеете в виду, мистер Макларен? — немедленно ухватилась за возможность дать ему отпор Трэйси. — Так может быть, все дело в вашем собственном не в меру раздутом, болезненно чувствительном самолюбии? Вы не привыкли получать отказ, и в этом все дело!.. Я вас не боюсь! Если на то пошло, за меня заступятся Чиверсы!
— Чарльз и Анна? — приподнял бровь Макларен. — После того, как старинному другу семейства в их доме было нанесено оскорбление?
Трэйси со стуком поставила на стол чашку, так что кофе выплеснулось через край.
— Другу семейства? — с иронией переспросила она. — А не вы ли говорили о том, что они страдают манией величия?..
— Гигантоманией, а не манией величия, если быть точным. Что делать, все друзья таковы! От них приходится терпеть причуды, которые ни за что не простишь человеку постороннему…
Трэйси с грохотом отодвинула стул и принялась ходить взад-вперед по кабинету, похожая в эту минуту на тигрицу, запертую в клетку.
— И все равно я не хочу иметь с вами дела! — бросила она через плечо, на мгновение остановившись. — Моя работа говорит за меня.
— К сожалению, далеко не всегда. Вчера публика пела дифирамбы дому Чиверсов, на который вам и смотреть не хочется, а завтра с тем же единодушием будет порочить то, чем действительно стоит гордиться. А у вас действительно есть талант, иначе, как вы справедливо заметили, я бы к вам не обратился. Люди, которых вы вчера имели неосторожность задеть, горят желанием отомстить за это, и если не предпринять срочные меры, завтра многие из ваших клиентов заберут свои заявки, а новых просто не будет. Более того, у них есть лидер — моя сестра, которая прямо-таки рвется в бой… Я вижу лишь один выход из сложившейся ситуации!
