— Не пойду, — говорит, — лучше помру здесь в тайге. Не боюсь ни дикого человека, ни зверя. Боюсь одного урядника.
Так и остался один в тайге. Перед тем условились мы, что к зиме вернемся опять. Расцеловались с Бориской, попрощались и побрели на побережье, в Олу. Канова там поймали и забрали на военную службу. А я начал сено косить, за скотом ходить, дрова рубил у крестьян. Не пил, не ел, все деньги копил. Скоплю, думаю, рублей полтораста, куплю припасов — и опять на Колыму, к Бориске.
* * *
Старик Сафи уронил седую бритую голову на руки, посмотрел на меня своими печальными восточными глазами и вздохнул:
— Не пришлось мне, товарищ, больше видеть Бориски: пропал он той зимой. Очень сильный человек Шафигулла был, а пропал. Совсем из сил выбился, ноги в кровь сбил, лихорадка его трепала, а он все землю рыл и шурфы бил. Так его якуты и нашли в шурфе. Вырыл он половину шурфа, почуял, видно, что смерть приходит, наложил в яму мха и сам лег на него. Якуты его потом из ямы вытащили и похоронили рядом на ключе. Этот ключ на Колыме так и зовут — «Борискин ключ». Теперь там богатый дальстроевский прииск. Говорят, что в этом последнем шурфе золотое гнездо и было… Таково-то оно, товарищ, это самое золото, — даром в руки не дается. Вот и мою жизнь оно забрало. Тридцать лет я за золотом, как собака, бегал, а только первые три года живу хорошо, спокойно, не голодуя…
Я оглянулся на помещение, в котором жил Гайфулин. Это была небольшая избушка с земляным полом. В ней были нары, табуретки и простой деревянный стол; на нем стояли чай, сахар и хлеб. Гайфулин доживал здесь свой век, работая сторожем при Ольской почте.
Золото, действительно, отняло половину жизни Сафи Гайфулина. Он и в шестнадцатом году, после смерти своего товарища, не прекратил охоты за золотом. Неистово искал его еще много лет, вступая в соглашения с купцами, неутомимо странствуя по колымской тайге и ее золотоносным рекам. В двадцать шестом году, в Средникане, где умер Бориска, Гайфулин нашел богатое золото. Но он скрыл его от советской власти, не указал открытых районов, припрятал несколько десятков килограммов металла, отказываясь и от вознаграждения за него и от премии за указание районов. Золото было конфисковано у Сафи по закону. За скрытие золотоносных районов и намытого золота он подлежал также наказанию. Но, принимая во внимание возраст Сафи и тяжелую его изыскательскую работу на Колыме, старику предоставили возможность на свободе доживать свой век.
