Д) «Подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках...»
Вот объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, как у нас, в особом архиве МИД СССР, могли быть одновременно и подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском языке, и подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на немецком языке?! Договор о ненападении был составлен и подписан в двух оригиналах — на русском и немецком языках, которые имели идентичную силу. Вот его формула: «Составлен в двух оригиналах на немецком и русском языках». Хочу сразу же обратить внимание на одно обстоятельство. Недопустимо истолковывать эту формулу так, что-де она подразумевала два оригинала на немецком языке и два оригинала на русском языке. Потому что, когда подобное имеет место, в тексте самого документа указывается, что составлено, например, в двух оригиналах на немецком языке и в двух оригиналах на русском языке (почему-то именно так было указано в п. 3 протокола от 10 января 1941 r.: «Настоящий Протокол составлен в двух оригиналах на немецком и в двух оригиналах на русском языках...»). Соответственно, если самый первый «секретный дополнительный протокол» имел несчастье быть подписанным, то он тоже должен был быть составлен и подписан в двух оригиналах — на русском и немецком языках, которые должны были иметь одинаковую силу. Проще говоря, если физически, осязаемо, должны были быть два листа — один с текстом на русском языке, другой с текстом на немецком языке. После подписания, в соответствии с незыблемой дипломатической практикой, происходит обмен подписанными документами — оригинал документа на русском языке отдается полномочному представителю иностранного государства, оригинал документа на иностранном языке остается в Москве. Не получив от нас документа, Риббентроп не улетел бы в Берлин — он же должен был что-то показывать Гитлеру. Так вот, как у нас мог оказаться именно же «подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках...», особенно если учесть следующие обстоятельства:
— что оригиналы на немецком и русском языках якобы были у Риббентропа и по его приказу были микрофильмированы, после чего благополучно погибли во время неизвестной бомбежки Берлина;
— что протокол к договору, — без разницы секретный он или не секретный, — составляется в том же количестве экземпляров, как и основной документ, то есть сам договор, о чем уже говорилось выше;
