- Как это не важно? – завопила Марина, подхватываясь следом за Катей, - ты мне сейчас же должна все объяснить! Кто такой Райан? Ты плачешь из-за него? Он тебя обидел как-то, да? – подруга была не на шутку взволнована. И в другой бы ситуации Катрин скорей всего попыталась бы успокоить Марину, объяснить ей все, но только не сейчас, когда ее собственная жизнь рушилась как карточный домик. Когда с ней и ее чувствами поиграли какие-то неведомые силы, просто растоптав судьбу. И Катрин сейчас чувствовала какой-то куклой, которой наигрались и выбросили, не давая никакого шанса. Поэтому девушка, проклиная все на свете – свою жизнь, судьбу, то, что приехала во Францию, то, что попала в Сизерленд, то, что вообще родилась, закричала:
- Марина, неужели ты не понимаешь, что уже все неважно! Мне теперь все равно! Понимаешь? Все ра-вно! – последние слова Катрин выкрикнула по слогам, чтобы стал больше понятен их смысл, причем, скорее, для себя, нежели для Марины, - Все закончилось, понимаешь? Зак-кон-чи-лось! И жизнь моя тоже теперь закончилась!
Пока Марина шокированная поведением подруги, пыталась понять хоть что-то, что за несколько часов так впечатлило и повлияло на ее поведение, заставляя говорить такие ужасные вещи, Катрин развернулась и, подхватив юбки платья, быстро выбежала из этого зала. Глаза уже почти привыкли к темноте, поэтому ориентироваться в замке не составляло труда, тем более девушка успела в восемнадцатом веке исследовать замок от и до и теперь знала его так же хорошо, как свои пять пальцев. Но, похоже, что сейчас Катрин не очень-то понимала, куда направляется. Она просто бежала, куда глаза глядят, не обращая внимания на крики Марины, которая придя в себя, пыталась догнать ее.
Катрин не помнила, как добралась до скрытого озера в парке. Но сейчас она сидела прямо на земле, положив голову на лавочку, на которой они с Райаном совсем недавно сидели, целовались и признавались друг другу в любви. Рыдания, сотрясавшие все тело, уже прекратились, лишь по щекам катились крупные слезы, размазывая макияж по лицу и обжигая кожу. Волосы, спутавшись в жуткий узел, болтались за спиной. Но Катрин это не волновало. Только страшное чувство опустошенности и разбитости терзало душу. А ведь там в восемнадцатом веке, Катрин поначалу хотелось вернуться обратно к своей привычной жизни, друзьям… но только сейчас девушка поняла, насколько это все было неправильно, что только там она ощутила смысл и вкус жизни. А сейчас… сейчас даже жить не хотелось. Какой смысл жить дальше, если человек, ради которого стоило это делать, остался там? «Господи! – закусывая губы до крови и сжимая руки в кулачки так, что ногти вонзались в кожу, подумала Катрин, - Да ведь его уже и в живых давно нет!». От понимания этого, Катрин еще сильнее сжимая кулачки, стала бить ими по лавочке и, не обращая внимания на боль, прорычала «Неет! Не хочу! Нееет!».
