Он не дошел и до середины площади, когда увидел, что со стороны церкви несется кобыла, запряженная в телегу. При повороте на шоссе около церкви задок телеги отлетел, ударился о камень и остановился у телефонного столба.
Из железнодорожной мастерской выскочили двое мужчин и с трудом остановили испуганную кобылу. Ее бока тяжело вздымались, а на лоснящейся коже выступила пена.
Охваченный тревожным предчувствием, Игнатов ускорил шаг. Подойдя к телеге, он заглянул в нее и остановился как вкопанный. На сене лежал Кочо, босой, в одной рубашке. К его ногам были привязаны поводья. В глазах Игнатова потемнело, он стиснул зубы и закричал:
— Чего же вы ждете? Бегите за доктором!
— Да он мертвый, господин поручик! — Пожилой крестьянин поднял руку Кочо и снова опустил ее на обрызганное кровью сено.
На дне телеги сухой колючкой была прикреплена маленькая записка, исписанная кривыми крупными буквами:
«Собаке — собачья смерть! Перед судом народа все ответят».
* * *
В канцелярии Слановский переписывал начисто программу занятий.
— Где тебя настигла гроза? — спросил он, не поворачиваясь к Лило.
— Это было одно только облако. За холмом не упало ни единой капли дождя.
— В штабе батальона был?
— Да. Говорят, скоро предстоит большая операция. Между Долни-Сеновцом и Росицей прошлой ночью взорван немецкий эшелон. Среди железнодорожников есть арестованные…
Кто-то постучал в дверь. Вошел запыхавшийся Кында.
— Господин подпоручик, командир роты приказал вам явиться к нему.
Слановский отложил ручку, отодвинул в сторону недописанную программу и встал.
— Как сказал, прийти сразу? — спросил он. Кында утвердительно кивнул.
Слановский впервые шел на квартиру к Игнатову. Во дворе его тревожным лаем встретила маленькая желтая собачонка. Она бросилась ему в ноги и, только когда он нагнулся, чтобы бросить в нее чем-нибудь, убежала к дощатой калитке, соединявшей сад с двором. В дверях показалась служанка, которая по привычке вытирала мокрые руки о передник, и прежде чем Слановский успел спросить ее об Игнатове, она показала ему рукой на лестницу, что вела на второй этаж. Под его ногами уныло заскрипели деревянные ступеньки. В коридоре на втором этаже в беспорядке висела одежда на вешалке, рядом был полуоткрыт старомодный гардероб. Слановский на мгновение остановился, прислушался. Из крайней комнаты слышался неразборчивый приглушенный говор. Он постучал. Игнатов ответил, и Слановский вошел. На кушетке у окна полулежал Милко Бейский.
