О Василе Быкове | страница 13
Он пристально следил и за тем, что пишут о Быкове. Разыгралась одна история, которая коснулась и меня. На выходе была моя книга о Быкове, она уже была подписана цензурой к печати, как вдруг меня вызвал тогдашний директор "Художественной литературы" и в присутствии главного редактора издательства, заведующего отделом и редактора книги заявил, что я должен снять из книги главу, где речь идет о "Мертвым не больно". Иначе книгу не выпустят. Такого рода вивисекция после визы Главлита - даже по тем не "вегетарианским" временам все-таки была историей из ряда вон выходящей. Я отказался: "Пусть не выходит!" Возвратившись к себе в журнал, я узнал, что этому происшествию предшествовало. Вот что выяснилось. В послесловии к сборнику Быкова, выходившему в библиотеке "Дружбы народов", Валентин Оскоцкий положительно писал о "Мертвым не больно". Это обнаружил смотревший в оба за Быковым Севрук. Книга была остановлена, приказано было сделать из нее "выдирку" крамольных страниц (чрезвычайная и весьма дорогостоящая, вручную проделываемая типографская операция). Видно, после этого Севрук приказал устроить массовую облаву, и наткнулись на мою подписанную в печать книгу - последовало распоряжение руководству "Художественной литературы" и здесь проделать то же самое. Я пошел к моему бывшему главному редактору, он стал одним из секретарей писательского правления и курировал критику. В эту историю он не захотел вмешиваться, но дал мне совет, оказавшийся дельным: обратиться в отдел культуры к Беляеву, который был заместителем заведующего этим отделом и занимался делами литературы. Не питая никаких надежд, я позвонил Беляеву. К моему удивлению, он меня на следующий день принял. Выслушав, сказал: "Мы ничего об этом не знаем, с нами это не согласовывалось". Я понял, что к Севруку он не испытывает приязни. Спросил меня: "Вы можете сократить из этой главы страницу?" Я понял, что это на тот случай, - вдруг возникнет между отделами конфликт, - можно будет тогда сказать: мы с автором поработали. "Попытаюсь", - сказал я. "А я, - сказал он, прощаясь, - постараюсь вам помочь...". И свое обещание, за что я ему благодарен, выполнил.
Когда книга, хотя и с опозданием, все-таки вышла, я рассказал эту историю Василю. Мы посмеялись - неприятности, которые нас счастливо миновали, потом часто кажутся нам смешными. Василь мне сказал: "Видишь, я тебя вежливо предупреждал, чтобы ты не ввязывался в эту историю, будешь, как я, хлебать всякой дряни". Действительно, когда я написал ему, что у меня возникла идея написать о нем книгу, он, словно предчувствуя, что меня может ждать, предостерег: "Ты пишешь, что собираешься писать обо мне книгу, и это известие не скажу, чтобы обрадовало, скорее озаботило, словно ее писать не тебе, а мне самому. Но в деле этом есть несомненный прок, а именно - наверное, мы лишний раз с тобой встретимся - в Москве или здесь, в Гродно. И это благо".