— Да. Познакомьтесь — доктор Акаги Рицко, начальник научного отдела НЕРВ. И Икари Синдзи.
Та–ак. Откуда Мисато знает, что я Третье Дитя? Она ж вроде не в курсе, зачем меня сюда пригласили…
— Отлично. Синдзи ты слышишь меня? — э? Чего это она?
— Да. Слышу. Приятно познакомиться. — традиционный поклон. Рицко же даже руки из карманов не вынула.
— Хорошо. Сколько будет два плюс два?
Чего? Не понял. Мисато, судя по виду, тоже.
— Четыре. Зачем вопрос?
— Действительно, Риц? Ты чего это?
— У мальчишки психическая нестабильность. Я должна проверить его адекватность. — говорит, словно меня тут нет. Ой как сильно она мне не нравится.
— Неприятно. Невежливо. Адекватность естественно снижена. Стресс.
Акаги оглядела меня, будто плесень, выползшую из холодильника, и назвавшую ее мамой.
— Логическое мышление работает. Как насчет эмоционального? — о. За мной признали право голоса. В смысле, я могу голосить, если в ходе эксперимента мне станет больно. Все равно, эксперимент продолжится…
— Раздражение. Неприязнь. Объект — вы. — в упор посмотрел на блондинку. Та только хмыкнула. Мисато переводила взгляд с меня на Акаги.
— Эмоции в пределах нормы.
С–скотина. Не, она меня жутко бесит. Может прибить ее тут, раз и нафиг?..
На секунду всерьез задумался над этим вариантом… Не получится. Мисато не даст…
Блин, что такое? Я ведь вроде не должен бросаться на людей! Раньше же такого не было!
— Приехали. Пошли.
Успокоиться. Собраться. Акаги — фигня в халате. Сейчас появится персонаж покруче…
***
Пафос, мне кажется, это один из столпов, на которых держится вся контора. НЕРВ, в смысле. Ну зачем, скажите мне, тащить меня в совершенно темное помещение, а потом включать свет, показывая гигантскую страхолюдину–Евангелион? А вдруг у пилота сердце слабое, возьмет, да и не выдержит.
Однако, от сценария аниме местные станиславские решили не отказываться. Притащили меня, в ангар, поставили, сами отошли. Ага, и свет включили.
Евангелион производил впечатление. Одна голова метров десять–двадцать, без учета рога. И тянущая, сдавленная агрессия, словно проглядывающая в глянцевых, непрозрачных стеклах глаз Евы.
— Перед тобой оружие последнего шанса человечества — Евангелион! — скучающий голос Акаги ну никак не вязался со смыслом фразы. Я покосился на нее — ну, правильно, даже руки из карманов не достала.
Я молча продолжил разглядывать эту хрень. Очертания очень похожи на те, что были в аниме… Только вот фиолетово–зеленая окраска оказалась вовсе не окраской, а цветом материала — какого‑то матового полимера на вид. В сочлениях брони проблескивал металл, откуда‑то сзади тянулось множество жгутов к голове Евангелиона.
