Я честно повалялся минут тридцать, но не выдержал, и поднялся с кровати. Живот болел, но терпимо.
Тут же под кроватью обнаружились тапочки, больничная роба уже и так была на мне, так что я недолго думая выбрался в коридор. Белые стены, большие окна, куча дверей, и все в казенном стиле. Ладно.
Я открыл окно, и осторожно примостился на подоконник. Тихо, только еле слышно шумит ветер и где‑то стрекочет цикада. Тянет летней свежестью. Хорошо…
Только курить хочется. Привет из старой жизни, однако.
Тихо–тихо. Спокойно. Умиротворенно. В голове сама по себе всплыла спокойная и тихая фортепианная мелодия.
Не знаю уж, сколько я так просидел на подоконнике в состоянии «пофиг все», но меня вырвали из этого состояния достаточно неприятно. Откуда‑то из‑за угла доносилось поскрипывание и перестук колес больничной кровати. Кому там неймется?..
Настроение уже было потеряно, так что я спустился с подоконника. Кто их знает, местных, еще ругаться начнут, и вообще весь кайф испортят.
Из‑за угла выехала каталка с Рей. Опа.
Нет, я помнил этот момент из аниме, но никак не думал, что попаду в эту же ситуацию. Все‑таки изменить окружающую меня обстановку, я сумел довольно значительно. И тут — нате вам, привет из «канона».
Молча отступаю в сторону, пропуская эту процессию. Рей смотрит на меня, я на нее.
Сейчас я наконец могу разглядеть ее более–менее внимательно. Худое лицо, выпирающие скулы. Левый глаз заклеен тампоном, правый, с красной радужкой следит за мной. Узкие бледные губы, немного неправильный прикус, аккуратный нос правильной формы. Черты лица скорее европейские, чем азиатские. Вообще не сказать, что Рей прям божественно красива, ее и симпатичной с трудом назовешь. Это вам не аниме…
Каталка уже заехала за угол, а я продолжал смотреть ей вслед, неудобно вывернув шею. Кажется, ей было любопытно — выражение глаз не поменялось, но пока могла, она смотрела на меня. А может мне пора лечиться от мании величия. Ну, по крайней мере, Рей меня узнала, что уже обнадеживает.
***
Доктора пришли только через час. Помимо того шустрого азиата в очках, который приходил, подошел еще один, покрупнее, с папкой подмышкой. На два голоса обругали меня за «самоволку» и загнали обратно в палату. Ну, хотя бы немного развеялся.
Дальше начался уже хорошо знакомый в этой жизни марафон — тест Роршаха, цветовой тест Люшера, опросники. «Нарисуйте, пожалуйста тут солнце, дерево, дом, человека. Нарисуйте, пожалуйста, тут какое‑нибудь животное. А давайте пофантазируем — представьте, что вы умеете летать». Что тут фантазировать, я и так умею, главное чтобы пнули посильнее.
