— Синдзи, как меня слышишь? Не пытайся говорить, мысленно проговаривай слова. Как будто говоришь вслух, но не открывай рта, ты меня понял? — долбануло по мозгам голосом Акаги. Я поморщился.
— Понял. Слышу. Не идиот. Убавьте громкость.
— Так нормально? — уже тише, и как‑то спокойнее.
— Да. Нормально.
— Отлично. Готовься к синхронизации. Майя, начинай…
— Понял.
Ну, давайте. Сейчас узнаю, что это за знаменитый процесс синхронизации. О, пошло…
Стены капсулы замерцали, словно отдалились, начали растворяться… Откуда‑то пришло умиротворение, быстро сменяющееся недоумением… Недоверие… И по мозгам ударила тьма.
***Отступление. Командный центр. Кацураги Мисато[1]. Мисато была раздражена. Мисато была возмущена. Мисато просто бесилась.
«Маленький гаденыш, торговаться он вздумал! Прибью!»
Девушка не признавалась сама себе, но ей было стыдно. Какой‑то мальчишка, пусть необычный, пусть недомолвками просто выторговывал себе побольше. И не отказался же от пилотирования, а она ему пистолетом…
Впрочем, на пистолет ему было плевать. Ему повеселиться только дай — ржал как сумасшедший всю дорогу, когда неслись прочь от Ангела.
«Словно сумасшедший… А ведь и верно! Он же говорил, что у него не все в порядке с головой!» — сама девушка в это не совсем поверила. Ну, придуривается мальчишка, говорит в странной манере, что тут такого?
Мисато передернула плечами.
С сумасшедшими… Именно полностью невменяемыми психами встречаться ей доводилось — и во времена сразу после Удара, и во времена боевых действий в Китае и Африке. Особенно в Африке, когда один из жителей деревни, через которую проходила колонна, выскочил на улицу с автоматом, и принялся поливать очередями всех подряд, не разбираясь где свои, где чужие, вопя что‑то бессвязное.
«А теперь такой вот… Мальчишка будет управлять Евангелионом…»
Мелькнувшая мысль чем‑то царапнула девушку. Она нахмурилась.
«Мальчишка… Сколько ему лет?» — вдруг до Мисато дошло, что же так зацепило ее, — «Тринадцать? Четырнадцать?»
Капитан, пожалуй не смогла бы сказать, чего было больше в испытываемых ею эмоциях — отвращения к себе, или опаски, густо замешанной на чувстве собственного бессилия.
«Но Ангелы должны быть уничтожены,» — привычная литания помогала слабо, — «Должны быть уничтожены…»
Мисато тряхнула головой, заставляя себя отвлечься от лишних мыслей.
— Так нормально? — спрашивала Акаги кого‑то в микрофон.
— Да. Нормально. — Синдзи. По–прежнему резкие, короткие фразы.
