— То есть вы основательно в курсе дела. Давайте начнем с пятнадцати минут.
Рене слегка откинулся на своем стуле, подумал, потом начал:
— После того, как пустили поезда по скоростной трассе «Север — Юг», урочище Серебряный бор стало популярной зоной отдыха жителей столицы. Согласитесь, час езды — и вы попадаете в один из живописнейших уголков страны, — это привлекало многих. Уже через год после начала эксплуатации урочища в таком качестве экологическая обстановка резко ухудшилась. В выходные дни плотность отдыхающих в некоторых местах бора доходила до ста человек на гектар, что раз в восемь больше оптимума. Антропогенное воздействие было значительным. Перед властями встал выбор: либо резко ограничить поток отдыхающих, либо распределять их как-то более равномерно по территории урочища, либо пойти на заведомое истощение биоценоза, как это и произошло в лесах зеленой зоны столицы… И тут фонд Махольского предложил провести крупномасштабный эксперимент по повышению сопротивляемости биоценоза антропогенному воздействию. Была разработана система управления биоценозом: периферические датчики поставляли на процессоры информацию о состоянии всех видов растительности, процессоры, объединенные в сеть, давали команды на полив, подкормку, лечение — и так далее. Систему развернули на площади в семьсот гектар. Фонду она обошлась в двадцать семь с половиной миллионов фунтов стерлингов. Предполагалось, что облагороженные биоценозы будут иметь сопротивляемость на порядок большую, чем необлагороженные. Эксперимент продолжается по сей день, хотя первый, главный и никем не ожидавшийся результат был получен уже на следующий год: посещаемость урочища уменьшилась примерно в двести раз и стала значительно меньше той, что была до прокладки трассы. Не то что из столицы — жители Платибора и студенты почти полностью перестали бывать там. Почему-то там стало очень неприятно находиться. Объясняют это исчезновением птиц — в облагороженных районах нет вредителей, птицы там не селятся, стоит тишина, а у человека в подсознании: если замолкли птицы в лесу, значит, опасность… Так или нет — сказать трудно. Но по себе знаю: вдруг становится жутко. Среди дня, внезапно. Причем я, кажется, человек не слишком впечатлительный. Это общая часть. Приступаем к техническим подробностям…
Андрис не стал прерывать его. Он слушал, не особо вникая в суть — знал, что все нужное задержится в памяти. Задержится, подгонится одно к другому… Ему трудно было на следственной работе: там все формализовано и требует постоянного перевода мыслительных процессов, которые совершаются сами собой, на язык официальных документов. Хотя всего-то и надо: набрать как можно больше информации и ждать, когда сложится картина. Не торопиться. Не гнать гусей. Не выхватывать рыбку из котелка…
