В послевоенные годы многие бывшие фронтовики умирали друг за дружкой от ран и пережитого, чаще от водки — длительного запоя. Так война мстила оставшимся в живых. Не миновала такая судьба и моего дядьку Егора Михайловича — в прошлом боевого офицера, награждённого за храбрость орденами и медалями.
Мать моя рассказывала, что перед смертью дважды видел дядя Ёша один и тот же сон. Снилась ему рыжая собака Юлка, с которой он иногда на охоту хаживал. Преданная собачка два раза предупреждала Егора Михайловича во сне: «Не пей, Егорушка, умрёшь!» Человеческим голосом с ним говорила. Но не внял дядя Ёша собачьему предупреждению. Может быть, и в третий раз приходила она к нему, только никто об этом знать не может. Умер дядя Ёша, положив голову на стол, рядом с недопитой бутылкой спирта. Крепко фронтовик уснул, навсегда.
Я с двоюродной сестрой Галкой играл на улице. В дом мы прибежали, услышав вой Юлки, которая, встав на задние лапы, передними опершись о подоконник, выла в окошко, наводя тоску на весь лесной посёлок.
Не было тогда ни центров реабилитации бывших воинов, ни ветеранских организаций. Пережившие Ужас войны защитники России выживали поодиночке, тысячами умирая от запоев ежегодно. Тогда никто Думал, что бывшим солдатам можно помочь. Жизни человеческой, как и на минувшей страшной войне, была грош цена.
«КАКА У ПРОФЕССОРА РАБОТА?..»
Побывав летом в деревне, наслушаешься столько всяких историй, что воспоминаний потом хватает на целый год. И в этот раз поездка в родное Кенозерье не стала исключением.
Сидим на скамеечке с родственником Василием под резным окошечком деревенской избы. Вечернее солнце золотит гладь озера. Тишина и покой, даже чаек — этих вечных крикуний — не слышно. Я, как губка, впитываю неторопливый рассказ моего собеседника о том, какие изменения произошли в жизни земляков за минувший год.
Не очень радостные времена переживают здешние жители. На кенозерских погостах ежедневно кого-нибудь хоронят. Особенно этот високосный, последний год тысячелетия, ударил по мужикам, умирают как мухи от запоев — пьют-то всякую заразу. Работы нет, а значит — и денег нет. Большинство живёт тем, что вырастит на огороде да в хлеву, что даст озеро да лес. Похороны здесь справляют чаще, чем свадьбы.
— А что твой братан Саня-то? Не сошёлся с какой-нибудь вдовушкой? Ведь прошло много лет, как жену похоронил.
— Кака там женитьба? — машет рукой Василий. — Ведь уж на пенсии, хоть и на льготной. Полтинник разменял — кто женится-то в такие годы?
