— Если я скажу, вы будете смеяться, — робко ответила Мария.
— Не будем, — заверил ее Санти. — А желание исполнилось?
— Конечно, нет, оно никогда не исполнится, но все равно останется самым заветным, — сказала Мария.
— Ну? — поторопила ее София, заинтригованная тем, что кузина не хотела открыться им.
— Хорошо, я скажу. Я попросила красивый голос, чтобы я могла петь под мамину гитару, — произнесла она, поднимая на них взгляд своих карих глаз, и увидела, что Сантьяго и София смеются.
— Значит, птица означает песню, — широко улыбаясь, заключил Санти.
— Наверное, так, хотя я нарисовала ее не только по этой причине.
— Так зачем же?
— Потому что я люблю птиц, а, когда я загадывала желание, на дереве сидела одна пташка. Она была так близко. Такая великолепная. Ты знаешь, папа всегда говорил, что знак не имеет никакого отношения к тому, что ты загадываешь. Главное — сделать зарубку. Ладно... Моя птичка не такая уж смешная. Это было год назад. В то время мне было всего четырнадцать лет. Если вас так смешит моя птичка, то давайте, рассказывайте о своих желаниях!
— Я загадывала, чтобы папа разрешил мне сыграть за команду Санта-Каталины, — заносчиво ответила София, ожидая реакции Санти, которая последовала незамедлительно.
— Кубок Санта-Каталины? Да брось ты! Будь же серьезнее! — удивленно воскликнул он, сузив свои зеленые глаза.
— Я серьезна, как никогда, — проговорила она с вызовом.
— Так что же означает звезда? — спросила Мария, отряхивая рубашку от мха.
— Я хочу быть звездой поло, — небрежно произнесла София, как будто сообщала о том, что мечтает стать медсестрой.
— Звезда! Да ты просто ничего другого не умеешь вырезать. Мария у нас единственная, кто может похвалиться способностями художника. — Он откинулся на ветку и хмыкнул. — Кубок Санта-Каталины! Ты еще ребенок!
— Еще ребенок? Да что ты себе позволяешь?! — резко ответила она, притворяясь рассерженной. — Мне в апреле исполняется шестнадцать. Еще три месяца, и я стану взрослой женщиной.
— Софи, ты никогда не будешь женщиной по одной простой причине: потому что ты никогда не была девочкой, — намекая на ее мальчишеский характер, произнес Санти. — Девочки — они такие, как Мария. Нет, Софи, ты никак не тянешь на девочку.
София наблюдала за ним, когда он свесился с ветки. Его поношенные джинсы висели на нем так, словно готовы были в любой момент свалиться, а футболка задралась, обнажив плоский загорелый живот и тазобедренные суставы, которые выпирали так, словно Санти голодал, хотя никто не ел так много. Он всегда буквально набрасывался на еду. Софии хотелось провести пальцем по его коже и пощекотать. Она могла воспользоваться любым предлогом, чтобы только коснуться его. Они много времени проводили вместе, и, когда их тела соприкасались, София приходила в трепет. Она не ощущала его тела уже больше двух часов, и желание было нестерпимым.
