– Светлячки, – отвечал помощник вождя, с гордостью и восторгом глядя на стайку светящихся насекомых, заключенных в стеклянную банку. – Кто бы мог подумать, что тут они водятся…
– Все, – раздался суровый голос слепого обходчика, – не время болтать. За мной.
Станция встретила их гробовой тишиной. Она была покинута. Мертва. Ни одного живого человека, только обглоданные кости повсюду. Много, очень много костей. И бесформенные, размазанные пятна крови.
На путях стоял поезд. Выглядел состав пещерного метро так, словно какой-то великан в припадке безумной ярости крушил и корежил его. Тут и там были видны осколки стекла, выломанные сиденья, вырванные поручни.
В воздухе висел тяжелый неприятный запах. От него начинала кружиться голова, и тошнота подступала к горлу.
– Боже… – пролепетала Наталья, подруга Афони, хватаясь за сердце.
О том, что творилось на станциях все это время, пещерные жители отлично знали. Как бы далеко в глубь карстовой системы ни забирались они, везде слышны были отзвуки леденящих душу воплей, днем и ночью доносившихся из метро.
Но одно дело – слышать крики умирающих, и совсем другое – увидеть последствия пиршеств своими глазами.
Многих замутило. Кто-то крестился и читал молитвы, кто-то плакал.
Лишь Кондрат Филиппович, не видевший того, что творилось вокруг, сохранял спокойствие.
– Осмотреть тут все, – распорядился он. – Вдруг кто-то спрятался.
Николай Степанович со светильником пошел проверять дальние углы. Тьма сгустилась вокруг пещерного отряда, и Афанасию стало не по себе. Казалось, души убитых здесь людей кружатся вокруг него, протягивают призрачные руки в немой мольбе, вопрошая: «За что? За что?»
Ледяные пальцы духов касались кожи Афанасия, стискивали его запястья, сдавливали горло. Казалось, сама тьма шевелится, ворочается, как медведь в берлоге. Тьма словно бы жила своей собственной жизнью…
Афанасий встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Не помогло.
– Ты тоже это видишь? – спросила Наташа свистящим шепотом.
– Да… – шепнул мальчик. Уточнять, что видит Ната, он на всякий случай не стал.
– Тогда повторяй за мной: огради меня, Господи.
– Огради меня, Господи… – повторил Афанасий.
– Силою честнаго и животворящего Твоего креста.
– Честного, – поправил ее Афоня.
– Это молитва! Повторяй, как я говорю. Ну?
Афанасий повторил слово в слово.
– И сохрани меня от всякого зла, – закончила молитву Ната.
– И сохрани меня от всякого зла, – произнес Афанасий. Легче на душе не стало. Стальной обруч по-прежнему стягивал его голову. Но и страх немного улегся.
