Разбуженная посреди ночи странным шумом, Наташа приоткрыла глаза и тут же не удержалась, чертыхнулась: Герман, вместо того чтобы спать в своей ямке как все члены племени, ходил взад-вперед, сложив руки за спиной. Его шаги и стали тем шумом, который разбудил Наталью.
– Опять его колбасит. Когда же это прекратится… – простонала женщина. Обычно Ната поворачивалась на другой бок и засыпала, но сегодня она поняла: терпение лопнуло окончательно. Ночным бдениям Германа надо было положить конец.
Стараясь не разбудить мужа, на которого сольные концерты космонавта не действовали – спал как убитый, Наташа вылезла из ямки и направилась в сторону Германа, вышагивающего по кругу, словно сомнамбула. Его шаги не давали спать не только ей. Из ямки Маши Остриковой в сторону Германа полетел увесистый камень. С нулевым эффектом.
– Герман, сталактит тебе в зад, кончай! – прорычала Мария. Космонавт никак не отреагировал. Наташа камнями кидаться не собиралась. Она надеялась, что успокоить Германа можно будет менее радикальными методами.
– Слушай, Булыков, прекращай эти прогулки, – произнесла Наталья, становясь напротив Германа. Она на всякий случай выставила вперед руки, чтобы марширующий по кругу космонавт не сбил ее.
На ходу придуманное обращение произвело должный эффект.
Герман застыл на месте. Поднял на Наташу мутные глаза.
– К-кто? Булыков? Почему Булыков? – спросил он, медленно приходя в себя.
– Можно Лыбудов. Больше нравится? Да потому, что я уже не знаю, как к тебе обращаться, – скривилась Ната, – то ты Буданов, то ты Лыков…
– Я тоже не знаю, – отвечал мрачно Герман.
Его слова немного охладили пыл Наташи. Она видела, она чувствовала, что Герман ужасно страдает. Наталья не знала, о чем прочитал Герман на последних страницах дневника. Он не сказал ей. Никому не сказал ни слова. Но состояние, в которое впал космонавт, после того как дочитал бортовой журнал, иначе, как шоком, назвать было трудно. Лыков смотрел в одну точку, бормотал что-то себе под нос, ни с кем не желал говорить. Потом он уснул, и Наталья вздохнула с облегчением. Как оказалось, расслабилась она рано.
