— Это было давно, — сказал Максим.
— Противно быть старым, — горестно вздохнул вдруг Горбовский. — Противно сидеть и ждать, когда тебе скажут, что и как. Очень хочется пойти и самому все узнать…
Потом они долго молчали.
…касаясь чем-то, чего у нее не было, избранных площадок, то зеркальных, то матовых, то неприятно-фасетчатых, и во всем этом был какой-то дикий смысл и намек на спасение…
— Я не хотел говорить об этом сегодня, — сказал наконец Максим, — но, видимо, придется. Надо выжечь Дюны… Иначе мы будем обречены на все новые и новые инциденты. Изощренность растет по экспоненте. Про Петра и Павла вы уже знаете? Это ведь пострашнее всех подкидышей и всех Странников вместе взятых.
— Я думал об этом, — сказал Горбовский неожиданно легко. — Но как ты представляешь себе это… технически?
— Повесить старый корабль с отражателем. Их два десятка болтается на стационаре. Со ста километров пятно получится — пятнадцать в диаметре. При экспозиции шесть-восемь минут…
— Кто будет управлять кораблем?
— Я.
— Возьмешь такое на душу?
— Возьму.
— Не возьмешь ты, Максик. Тебе сейчас кажется, что сможешь, а как дойдет до дела…
— Смогу, Леонид Андреевич. От страха люди могут все. А я — очень боюсь. Очень.
Они опять замолчали, потом Але показалось, что Горбовский начал говорить, но его прервал сигнал вызова.
— Да. Слушаю тебя. Что? Не может быть… Спасибо, Слон. Хорошо. Да, прямо сейчас. Ничего не трогайте до нас. Ничего…
…нужная ей, похожая на бассейн с зеленой ртутью, она касается поверхности — и будто невидимым хоботком начинает втягивать эту ртуть, и вот из ничего возникают зеленые руки со сведенными судорогой пальцами, она пытается пальцы распрямить, и не с первой попытки это получается, а между тем ртутью заполняется некая полость в пространстве в форме невидимого человеческого тела, она начинает видеть это — себя — как бы со всех сторон одновременно — ртутная женщина…
— Сашенька, нам придется покинуть вас…
— Нет. — Она с трудом разлепила губы. — Без меня вам там нечего делать. Две минуты, я займусь собой…
СТАС
Наверное, это когда-то называлось оазисом. Полузасыпанные песком, стояли белые, без единой прямой линии, постройки. Купола, частью проломленные, напоминали черепа вымерших тысячелетия назад великанов. Пологая лощина, чуть темнее окружающих песков, уходила направо. Наверное, здесь когда-то стояли пальмы и синело озеро. Но и сейчас мог быть колодец, а поэтому нужно было спускаться…
— Может быть, найдем воду, — тихо сказал Вадим.
