— Понимаю, Матвей Петрович, — после паузы сказал он. — Понимаю. Да и писать такое мне было бы непросто… Я думал уже, как это написать…
— Значит…
— Значит, вот что. — Будучи неудавшимся ученым, но прирожденным администратором, талант которого в конце концов и привел Левандовского на Гайотиду, он привык решать все быстро и окончательно. — Значит, вот что. У нас на верфях Генуи размещено несколько заказов. Вот вы и отправитесь туда в командировку. Так мне будет проще оформить вам документы. А за десять дней — на больший срок командировку я дать не могу — вы сумеете пару раз выбраться на верфи.
— Конечно, — подтвердил Захаров. — Но…
— Большего от вас и не требуется. Думаю, такое злоупотребление командировочным фондом мне простится.
— Да, — сказал Захаров, вставая. — Спасибо.
— Это вам спасибо, Матвей Петрович. Я не думал о таком варианте, но теперь… Иначе, пожалуй, было бы просто нельзя. Документы вам подготовят к утру, — конвертоплан уходит в час, так что это мы успеем.
— Добро, — сказал Захаров. — Разрешите идти?
Левандовский улыбнулся.
— Идите, идите, Матвей Петрович. Отдохните, — выглядите вы, честно говоря, не ах, — а завтра часов этак в… — он прикинул, — в одиннадцать зайдите ко мне.
Когда Захаров вышел, Левандовскому показалось на миг, что в кабинете стало слишком пусто. Он вернулся к столу, сел в кресло-вертушку и вдавил клавишу селектора:
— Бетка, скомандуй, чтобы к утру были документы Захарову — он летит в Геную. Билет, виза… И разыщи-ка мне командира патрулей. Ему тоже нужны будут документы — он полетит в Прагу…
Всплытием явно никто не управлял: «Дип Вью» стремительно шел вертикально вверх, и Зададаев напряженно следил за белой точкой на экране гидролокатора, — казалось, аппарат неизбежно должен ударить в днище «Руслана». Очевидно, так показалось не только ему, — на самых малых оборотах «Руслан» задним ходом отработал полтора-два кабельтова. Зададаев улыбнулся: у кого-то на мостике сдали нервы… Уж что-что, а позиция «Руслана» была определена правильно. Зададаев выбирал ее сам, а делом своим он занимался не первый год. Не успела еще белоснежная громада судна окончательно остановиться, как впереди, метрах в пятистах по курсу показался «Дип Вью». Как это обычно бывает при аварийном всплытии, аппарат вырвался из моря, словно пробка из бутылки шампанского. Сверкнув на солнце стеклянными гранями и металлическими полосами решетки, он взлетел метров на пять в воздух, а потом с грохотом рухнул в воду, взметнув гигантский фонтан брызг. Тотчас к месту его падения рванулся катер, уже спущенный с «Руслана». Переваливая разбегавшиеся концентрические волны, катер обнажал то сверкающий диск винта, то ярко-красное днище — от форштевня до самых боковых килей. На носу катера, держась за леера, стоял матрос с багром.
