Судя по почтовому штемпелю, письмо в конверте формата А4 пришло из Соединенных Штатов. Интересно, это от Майка Вирту или кого-нибудь из однокурсников по академии? Имени отправителя не было. Я прощупала конверт — внутри лежал еще один. Я открыла внешний конверт, и оттуда выпал листок бумаги с подписью «Адам Бейтс». Понятия не имею, кто это.
Дорогая Хилья Илвескеро!
Надеюсь, ты получишь письмо и прочтешь эти строки. Мы выяснили твой адрес через посольство Финляндии в Америке. Я племянник Мари Хиггинс, у которой ты снимала квартиру в Нью-Йорке. Не знаю, помнишь ли ты меня, — мы пару раз встречались в квартире у тети на Мортон-стрит. С прискорбием сообщаю, что в начале января тетя Мари умерла от передозировки героина. Случилось то, чего мы так боялись, этот проклятый наркотик все-таки погубил ее. Тело было кремировано в начале февраля.
Последние две недели я разбирал ее вещи. Она не оставила завещания и никак не выразила свою последнюю волю. Сообщи, пожалуйста, если ты хочешь взять что-нибудь на память о ней. Комиссия по наследованию возьмет на себя оплату расходов по отправке посылки в Финляндию.
Ты помнишь, у тети Мари всегда был беспорядок в вещах. В ящике ее письменного стола я нашел письмо из Финляндии, которое она должна была отправить тебе, но не сделала этого. Думаю, тетя Мари просто сунула его в ящик и забыла. На всякий случай высылаю его тебе. Я сейчас живу на Мортон-стрит, мы с женой собираемся выкупить тетушкину квартиру у комиссии по наследованию.
С наилучшими пожеланиями,
Адам Бейтс.
Я вспомнила Адама. Парнишка, лет на пять моложе меня, страшно интересовался моей учебой в Академии частной охраны. Он жил в Нью-Джерси и иногда приезжал в гости к тете, чтобы окунуться в кипящую жизнь Манхэттена. Несколько раз мы с ним ходили в ночные рок-клубы. На тот момент ему еще не было двадцати, но вместе со мной его без проблем пускали внутрь.
Значит, Мари умерла. Неудивительно. Еще десять лет назад, когда я снимала у нее квартиру, она частенько принимала такие дозы героина, что мне приходилось буквально вытаскивать ее с того света. Однажды я даже отвезла ее в лечебницу для наркоманов; выйдя оттуда, она долго меня ругала. Мари считала, что знает свою норму, но это было не так. Она все время что-то теряла — то ключи, то кредитные карты, которые потом находились в холодильнике или корзине с грязным бельем. Неудивительно, что предназначенное мне письмо она сунула в ящик стола и забыла навсегда.
