— Можешь передать Юлии хорошую новость, — объявила я Сюрьянену, который сообщил, что не прочь выпить глоток коньяка перед сном.
Юрий попросил Ханну налить ему кофе. Я отправилась к себе в комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. Уставившись в потолок, старалась ни о чем не думать.
Наконец я задремала, но вскоре проснулась: захотелось в туалет. Часы показывали без четверти одиннадцать. Стояла тишина. В комнате у Юлии было темно, у Ханны, кажется, тоже. Сюрьянен сидел в гостиной в наушниках и смотрел по телевизору порно. Значит, Юлия спит, иначе он на такое не решился бы. Он так погрузился в созерцание двух обнаженных женщин, играющих с душем, что не заметил, как я прошмыгнула.
Из-под двери у Юрия виднелась яркая полоска света. Я вошла, не постучав.
— Хилья, что случилось? — Он сидел за компьютером спиной к входу и сильно вздрогнул, увидев меня.
— А то ты не знаешь! Почему ты не рассказал мне, что Юлия — дочь Гезолиана?
Юрий не торопясь выключил компьютер и повернулся ко мне.
— Я и не думал, что это имеет для тебя значение, — только потом ответил он. — Ведь ты не сделала Гезолиану ничего плохого, а Сталь уже давно вышел из игры.
Это была чистая ложь, он даже не попытался как-то сгладить ее.
— Едва ли Гезолиан так легко прощает обидчиков. К тому же бывшая подружка Сталя — желанная добыча. Да и откуда ему знать, что именно бывшая? Может, ты ему рассказал?
— Почему ты мне не доверяешь?
Юрий встал со стула, и мне показалось, что он готов броситься на меня. Но вместо этого он шагнул к шкафу, и, достав оттуда плетку, протянул ее мне. Однажды в доме Паскевича в Бромарве мне уже приходилось ее видеть.
— Зачем мне это?
— Ты же обещала выдрать меня, как сидорову козу. Пожалуйста! Ведь ты считаешь, что я заслужил такое наказание!
Изумленно покачав головой, я взяла плетку у него из рук.
— Вечно один только Сталь! — Побледнев, он глядел на меня пылающими от ярости глазами. — Из-за этого человека я стал убийцей, а ты все равно думаешь только о нем!
— Я думаю о себе. — Я рассекла плеткой воздух, но Транков даже не пошевелился.
— Тебя никто здесь не держит! Если тебе не нравится работать на Сюрьянена, можешь идти на все четыре стороны! Но ведь ты сама хотела попасть в круг его приближенных! Зачем тебе это было надо?
Словами можно причинить не менее сильную боль, чем плеткой, и я едва не рассказала, что занималась любовью с Давидом Сталем не далее как позавчера и что с ним мне это нравится больше, чем с Юрием. Не исключено, что моя мать нечто подобное когда-то сказала отцу в ответ на бесконечные ревнивые попреки, за что и получила град ударов ножом.
