И предположил, что, верно, задремал у стены, потому что ему привиделось, как он и все ротное командование сидят в классе — в коричневом и испачканном мелом классе из его детства. Эгет сидит за учительским столом, с которого смахнул все учебники и бумаги на пол, чтобы положить на него каску, карабин и бутылку коньяка. Прентис втиснулся за детскую парту со множеством вырезанных на ней сердец и инициалов, а Металл сидит за партой рядом, водрузив на нее сверку свою нескладную базуку. Логан сидел через проход и что-то бубнил в рацию Ослу-Гобою.
— Прошу класс соблюдать тишину! — заговорил Эгет жеманным, женственным голосом. — Прошу класс соблюдать тишину! Первый урок сегодня… так, посмотрим, секундочку. Правописание. — Он прислонился спиной к белесой классной доске, взял с бортика кусок мела и запустил им в голову Металла. — Все, хватит, Металл! — завопил он. — Останешься после уроков! — И громко захихикал.
Затем Прентис увидел, как двое занавешивают одеялами окно, и начал понимать, что это не сон: эта школа была ротным командным пунктом на эту ночь.
Эгет, казалось, устал изображать учителя. Приложился к бутылке и принялся задумчиво ходить по классу, изучая свою полевую карту, и лишь слегка пошатнулся, когда сел и приступил наконец к делу. Сидя верхом на парте Логана, он трезвым голосом говорил по рации со штабом батальона, потом еще с кем-то, и от монотонного его голоса Прентис уснул и спал, как показалось, несколько часов.
— …Эй, парень!
Открыв глаза, он увидел, что Эгет, все так же сидя на парте Логана, оторвался от рации и окликает его.
— Уилсон едет за скатками. Хочешь поехать с ним? Чтобы он довез тебя до санчасти?
Он попытался ответить, но голос ему не повиновался, он отрицательно помотал головой, и Эгет вернулся к рации.
— Ну, Прентис, — сказал Логан, повернувшись и глядя на него с презрением, точно первый ученик в классе на двоечника, — дело, конечно, твое. Но если хочешь остаться, придется тебе быть попроворней, не спать на ходу.
Потом он опять уснул, и ему снилось, что его патронные ленты попали в какой-то механизм, который то больно дергает за них, то отпускает, дергает и отпускает…
— Прентис, черт тебя дери! Очнись!
Это был Логан, который тряс его за плечо.
— Все в порядке, — прошептал он. — Я проснулся.
Он вытер струйку слюны, тянувшуюся из сонного рта, и попытался понять, что говорит Логан. Что-то о том, чтобы «сходить за береговыми позициями». Только когда он с трудом встал из-за парты и вышел вслед за ним из класса, до него дошло, что речь шла не о «береговых позициях», а о «полевых куртках и сухих пайках», которые они утром оставили в подвале.
