— Нет, Машенька, я тебе не верю. Ты просто притворяешься. Ну не ломайся же! Нельзя же по три месяца такой женщине без мужика. Маша, Машенька, тебе понравится, честное слово!
Павел попытался повалить Машу на скамью, она сопротивлялась, и оба они, наверное, напоминали сейчас танцующих медведей. Однако Маше было не до смеха — она почувствовала, что может и не справиться с Пашкой.
— Паша, тебе же самому стыдно будет, — сделала она еще одну попытку его урезонить.
— Мне хорошо будет, и тебе тоже, глупенькая! Я по тебе уже сколько времени с ума схожу. Ну же, не ломайся!
Он вновь резко дернул Машу вниз и в сторону, стараясь свалить с ног. При этом он прижался к Маше всем телом, и она почувствовала, что мужик действительно на взводе. Судя по его решительному настрою, отпускать ее он не собирался. Пашка отнюдь не был противен Маше, но это вовсе не значило, что она хотела его. Вся эта сцена показалась ей возмутительной и нелепой.
Изогнувшись, Маша нашарила на скамье пустой эмалированный таз, который приготовила для мытья. Схватив его покрепче, она внезапно подняла свое оружие повыше и со всей силы двинула им Пашку по голове. Раздался звон, который, казалось, должен был услышать весь лагерь, и сдавленный стон пострадавшего. Видимо, стукнула его Маша от души, потому что неудачливый насильник разжал руки и осел на пол.
Маша открыла дверь в освещенную баню и в свете, лившемся из нее, увидела, что Павел сидит привалившись к стене и прижимая руки к голове. Убедившись в том, что он жив, Маша быстренько ополоснулась, оделась и только после этого присела на корточки возле поверженного врага.
— Паш, ты жив?
— М-м-м, — раздалось в ответ жалобное мычание.
— Сам виноват! Ну посиди, я сейчас тебе что-нибудь холодненькое приложу.
— С-спасибо, приложила уже, — жалобно ответил Павел.
Сбегав к реке, Маша намочила полотенце и принесла его Паше.
— На… Мозги можешь не бояться простудить, их у тебя явно нет. Как ты думаешь, сотрясения нет?
— Ты же говоришь, что мозгов нет — откуда сотрясение? — с трудом проговорил несчастный.
— Тоже верно, — согласилась Маша. — Ну пошли, маньяк-неудачник. Тебе лечь нужно и поспать. Анальгин есть? Нет, конечно! Ну иди к себе, я принесу.
Павел, постанывая, отправился в свою палатку. А через пару минут туда прибежала Маша с таблетками.
— Вот, держи. И кстати, не думай, что я на тебя не обиделась. Просто нет у меня привычки раненых добивать.
— Лучше бы добила, — простонал Паша, держась за голову.
