— Помилуй Бог, — Круглей перекрестился. — Такая, знать, планида.
— И что? Вы бросите ее, а сами к этому Мальбруху уйдете?
— Мальборку… — поправил меня купец. — Да, Степан. Уйдем.
— Что ж вы за люди такие?! Бессердечные, что ли?!
— Подневольные…
— То есть? — не понял я.
— А тебе того и не надо. Слыхал такую поговорку: «Меньше знаешь — крепче спишь»?
— Доводилось. Не доверяете, значит… Зачем тогда с собою звали? Наши пути еще в дороге разойтись могли. И я бы лишних вопросов не задавал, и вам спокойное житье не рушил.
— Резонно, — кивнул купец. — И потому отвечу я тебе, Степан. Вопреки всем наказам… Но не сейчас. Дождемся результатов поисков. Выберемся из города. И, когда вокруг только лес шуметь будет, посвящу я тебя в тайну.
— Думаешь, подслушивают нас?
— Того не ведаю, — неопределенно повел плечами Круглей. — Но я не из-за этого разговор откладываю. Просто слишком много тебе рассказывать и объяснять придется.
— Тупой я, что ли?
— Скорее, несмышленыш чужеземный, — хмыкнул Озар. — Коли прежде о Мальборке не слышал. Даже не верится, что есть на земле такое место, где люди о крестоносцах и их кровавой столице ничего не знают. А значит, разговор получится не на один час…
— И все-таки с Чичкой…
— Не торопись. Еще не утро. Дождемся, что Носач скажет. Западная Гать его город. И лучше него тут никто не справится.
Солнце уже и на крыши домов взгромоздилось; петухи шестой раз прокукарекали; недовольно мычала запертая в хлевах скотина, требуя, чтоб ее выпустили на пастбище, — а стражника все еще не было.
На пустырь перед корчмой со стороны городка доносился негромкий гул, то усиливаясь, то затихая. Но вполне мирный. Никто не кричал, не бряцал оружием. Видимо, горожане хоть и не обрадовались обыску, но стражу свою уважали и действиям ее доверяли. Раз ищут, значит — надо!..
— Здоровы будьте, земляки!
Мы ждали одного десятника, а пожаловал другой, Раж.
— Сам-то как? — намекнул на опухшее лицо знаменосца Круглей.
— Лучше не спрашивай, — скривился тот. — Даже не пойму, с чего меня так разобрало. Не думал и не гадал гатинским сказочником становиться. А отец диакон как пристал с расспросами. Слово за словом, кружка за кружкой — и понеслась побасенка. Истинно помутнение рассудка.
— Бывает… — не стал ни сочувствовать, ни вникать в объяснения десятника купец.
— Кстати, вы не знаете, что у них тут за переполох? Я уезжать собрался, пока похмеляться не начал, а ворота на замке. По приказу городского старосты. И без его личного разрешения покидать город не велено.
