Зеленою весной, под старою сосной,
Ванюша с любимой прощается.
Кольчугою звенит и нежно говорит…
— А может… — продолжил Круглей. Не очень убедительно, но и не выпадая из образа.
— Да не боись, купец! — на коне к десятнику вернулось прежнее высокомерие. — Позади тебя чисто. А впереди, если и есть какая засада — так мы всех распугаем. Доберешься до Гати как по Императорскому тракту. Ну а встретимся там, тогда и обсудим твое предложение о совместной трапезе… Га-га-га…
Отряд «людоедоловов» поскакал дальше, а Круглей, проводив их взглядом, поманил к себе Озара и Кузьму. Что-то шепнул охранникам так, что я не расслышал. А потом все трое двинулись в мою сторону.
«Угу. Судя по всему, намечается разговор по душам. Ох, не ко времени. И что прикажете делать? Тупить и от всего отрекаться? Мол, я — не я и шкура не моя. Или — положиться на судьбу и попытаться найти с этими людьми общий язык. Ведь не чужие мы теперь, в одном бою были. А жизнь, сообща отнятая у врага, объединяет не хуже родной крови. Всю правду, конечно, не расскажешь — но кое-что можно и приоткрыть.
Соображай, голова, думай. Картуз куплю…
Хотя, если не говорить всего, то чем нынешняя версия о варваре из далекой страны хуже? Я ж, если понадобится, так подробно и непротиворечиво родные места опишу, что ни один детектор лжи не подкопается. Решено! Пока остаемся Степаном-Варваром из далекой и снежной Украины. Той самой, где в лесах и долинах проживает много диких донов Педров…»
— Степан! — купец окликнул меня шагов с пяти. — Разговор есть. Не уснул еще?
— Нет… — я сел, опираясь спиной о ствол дуба. — Зачем ты спрашиваешь, сплю я или нет?
Вопрос не ахти какой умный, но настрой надо было сбить с излишней серьезности. Очень уж решительно глядели на меня попутчики.
— Странный обычай. Разве спящий может ответить?
— А ты не так глуп, каким хочешь казаться, — проворчал Круглей. — Даже я поверил.
— Не понимаю тебя… — я говорил спокойно, не меняя тона. — Зачем казаться? Здесь глупым быть хорошо? — я прибавил в голос немного удивления и огорчения. — Жаль. Степан умный. Чужой — да. Много видит впервые — да. Не считать деньги — да. Глупый — нет. Степан воин! Глупый воин — мертвый падаль. Долго не жить. Глупый — плохо.
— Да. Ты прав, Степан, — купец, видимо, что-то окончательно для себя решил, потому что подошел ближе и сел на свое прежнее место, напротив меня.
Свободно сел, раскованно.
— Дурной голове везде убыток. И как я уже говорил раньше, я добро помню и зла тебе не желаю. Давай уже расскажи нам о себе. Одна голова хорошо, а четыре — лучше. Подумаем сообща, как быть… Негоже с такой тенью путешествовать. Раньше или позже — она тебя настигнет. А поскольку от чудища, о котором так горячо рассказывал Раж, на тебе только шкура, да и та — явно с чужого плеча, отбиться от ратников ты вряд ли сумеешь. Ну а на дыбе княжеские дознаватели вложат в твои уста любое признание. Ты уж поверь.
