Когда муж-старик ушел и молодые люди — прикащик с хозяйской женою — остались вдвоем, то молодая женщина обратилась к своему другу милому, и начала говорить ему следующее: — «Ну, теперь довольно показывать мне пред тобою свои увертки: кажется, ты видел их достаточно, и полагаю, что убедился в моей способности ловко обманывать и проводить моего старого мужа, от которого я всегда и во всем сумею отговориться. И теперь, кто бы ни стал говорить что-либо моему мужу про нашу с тобою любовь, — он ни за что и никому не поверит. Перед тобою же я ни в чем не солгала, и показала тебе все свои увертки, и теперь мы можем с тобою спокойно любить один другого всю жизнь».
И затем, после всего вышеописанного, между прикащиком и его молодою хозяйкою установилась прочная дружба и верная любовь, и так они жили и веселились вместе довольно долгое время. Когда же муж-старик умер, то молодая купчиха, оставшись богатой и свободной вдовой, вышла замуж за своего возлюбленного, и наш молодец из прикащика сделался хозяином и стал еще веселее поживать со своей молодой женою.
Насмотревшись же ранее на все бабьи увертки, какие проделывала его жена, будучи замужем еще за старым купцом, он теперь боялся как бы и с ним того же не случилось, а потому относился к ней с полным уважением и обращался всегда как нельзя более любезно и по-хорошему. «А то, — думал он, — ее ведь не поймаешь, как раз на глазах проведет!» И так они жили долго и счастливо при полном супружеском согласии и во всем довольные друг другом.
Жил-был Анфий да Марья; детей у них не было. Раз Анфий и говорит Марье: свари-ка мне три десятка яиц, я пойду да продам! А дело было перед Пасхой и яйца очень дороги. Марья сварила яйца, он выкрасил их и понес продавать. Взял он по рублю за яйцо, денег у него стало тридцать рублей. Пришел он в одну гостиницу, подал десять рублей и говорит: я к вам ужо приду, так запью и заем. [1] Приходит в другую, там подает 10 руб., также и в третью.
Вот идет он и видит своего ближнего соседа, богатого мужика и стал звать его с собою в гостиницу. — Пойдем, говорит, выпьем водки. — А богатый сосед выпивать был лютый, пошел с ним. Зашли они, Анфий и потребовал на 10 руб. водки и закуски. Когда они напились и наелись, Анфий ударил по столу шапкой (а шапка у него была о четыре угла) и спрашивает: чай пили? Половые отвечают: пили. — Денежки платили? — Платили, отвечают. И пошли они в другую гостиницу. И там то же самое: напились, наелись. Анфий ударил по столу шапкой и спрашивает: Чай, водку пили? — Пили. — Денежки платили? — Платили. — Встали, пошли в третью, и там то же самое. Тут богатый мужик и сметил: это, думает, у Анфия шапка отвечает. И спрашивает его: У тебя не шапка ли отвечает? — Шапка, говорит. — Продай мне ее? — Купи. — Дорога ли? — Сто рублей. Отдал мужик деньги и вышел. И встречает своего товарища и зовет его в гостиницу. Зашли они, богатый мужик и потребовал всего на сто рублей. Они все съели и спили, мужик и стал колотить шапкой о стол. — Ели и пили? — спрашивает. — Пили. — Денежки платили? — Нет, говорят, не платили. — А, говорит, постой! Не тем углом колочу. — И спрашивает опять: пили? — Пили. — Денежки платили? — Нет, говорят, не платили. И зачал тут богатый мужик колотить всей шапкой. Нет, все говорят, не платили. — Ну, Анфий меня обдул, говорит мужик, пойду, взыщу с него! Заплатил деньги и пошел домой.
