Добромысл, выслушав Ивана-Богатыря, весьма сожалел о своей невестке.
— Батюшка! сказал ему меньшой сын. Без нее мне свет не мил, и я решился во что бы то ни стало идти отыскивать мою супругу.
Отец не прекословил.
И вот Иван-Богатырь вышел за городские ворота и вступил на широкое поле.
Тяжелая мысль влекла его вперед.
Шел он, долго ли, коротко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец, пришел он к избушке, которая стояла на курьих ножках, и сама повертывалась.
Иван-Богатырь сказал:
— Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!
И избушка остановилась.
Иван-Богатырь вошел в нее и увидал, что там сидела Яга-баба. Она заговорила сердитым голосом:
— Доселе русского духа слыхом не слыхивано и видом не видывано, а ныне русский дух и очах проявляется. Что ты, Иван-Богатырь, волею или неволею пришел ко мне?
— Сколько волею, столько и неволею, отвечал Иван-Богатырь и рассказал, чего он ищет.
— Жаль мне тебя, Иван-Богатырь: оплошал, сердечный. Потерпеть бы маленько, а то нет — дай, сделаю по своему. Но так и быть, я готова услужить такому доброму молодцу, как ты. Жена твоя теперь у волшебника и томится в его тереме на превысокой горе. Ступай к нему; вот этот клубок доведет тебя до его жилища. А чтобы духи его и сам он не могли сделать тебе ничего вредного, то вот возьми с собой меч, пред которым бессильны все его чародейства.
Поблагодарил Иван-Богатырь бабу-Ягу, взял от нее меч и клубок и пошел далее.
Шел он долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Подошел, наконец, к превысокой горе. Клубок все катится, а за ним идет и Иван-Богатырь. Вдруг видит он терем волшебника. Подошел к нему и весь затрясся от ужаса. На него налетали духи волшебника и сам чародей, в виде дракона, хотел огнем опалить его. Но Иван-Богатырь поднял меч очарованный, — и все с визгом разлетелось в разные стороны. Он остался один, вошел в терем и долго ходил по комнатам, отыскивая свою Светлану; наконец, услыхал стон, приложил меч свой — и стена расступилась. Перед ним стояла его жена. Радость их при свидании была несказанная. Она поцеловала Ивана-Богатыря и благодарила его за спасение. Очарование с нее спало. И они теперь спешили в дом родительский.
Добромысл очень обрадовался возвращению Ивана-Богатыря и, указывая на Светлану, спросил его:
— А это кто же с тобою, сын?
— Это милая жена моя, отвечал Иван-Богатырь, та самая, которую ты видел старухою.
