— Из аэропорта?
— Да. В Абердине.
— Я знаю, где это, — сказал он. — Но, когда я видел вас на прошлой неделе, вы направлялись в Питерхед и ехали на машине. Как вы оттуда, — спросил он, — попали в аэропорт?
Я объяснила. История моя звучала странно даже для меня самой. Я рассказала, как, увидев замок Слэйнс, поняла, что должна быть здесь, как полетела в Париж, чтобы собрать вещи, и вернулась через пару дней. Но если у Грэма были какие- то соображения на этот счет, он оставил их при себе. Когда я закончила, он оторвал от края полотенца длинную полоску и бережно обмотал ею раненую лапу Ангуса.
— Значит, с Францией вы распрощались, — подытожил он.
— Да, похоже на то. Теперь, когда я поселилась здесь, книга продвигается гораздо лучше.
— Это хорошо. Ну вот, — сказал он собаке. — Как тебе? Не болит?
Ангус вытянул шею, чтобы лизнуть его в лицо. Грэм рассмеялся и потрепал его по ушам.
— Ну все, все. Пора нам убираться, леди нужно работать.
Я не хотела, чтобы они убирались. Я хотела, чтобы они остались. Хотела сказать, что пишу в основном вечерами, что днем я совершенно свободна, что могу заварить чай и мы поговорили бы… Но я не знала, как это сказать, чтобы он не посчитал меня навязчивой. К тому же у меня не было повода думать, что он согласится или что он находит меня хотя бы на одну десятую такой же привлекательной, каким находила его я.
Поэтому я просто отошла в сторону, когда он снова поблагодарил меня за помощь и поднял Ангуса. Я открыла им дверь, и тут он остановился. Посмотрев на меня, подумав секунду, он спросил:
— Вы уже видели Буллерс оф Бьюкен?
— Что?
Он повторил название, медленно произнося слоги.
— Буллерс оф Бьюкен — это морская пещера тут недалеко.
— Нет, я не была там.
— Я подумал, если вы не против погулять, я мог бы вас сводить туда завтра.
Не без удивления я ответила:
— Было бы чудесно.
В уме я обругала себя за то, что говорю такими вежливыми фразами, но он, похоже, ничего не заметил.
— Отлично. Часов в десять вас устроит? Вы сможете идти по скалам вдоль берега?
— Запросто, — заверила его я.
— Тогда до завтра.
Снова я была награждена ослепительной улыбкой, и, глядя на нее, я вдруг поняла, почему мне показалось, что я уже видела лицо Стюарта раньше. У братьев было мало общего, но определенное сходство в чертах улавливалось, хотя контур лица Грэма, как мне показалось, говорил о силе и уверенности в себе, которые на лице его более миловидного брата не нашли отражения.
На Стюарта было приятно смотреть, а Грэм был из тех мужчин, на которых я не могла не смотреть.
