— Я ищу не книгу. Мне нужно навести справки.
— Дорогу можно спросить у прохожих. — Библиотекарь явно огорчился.
— Вообще-то, я собираю сведения о человеке.
— Вот как. — Необычная просьба немного смягчила старика. — Не уверен, что смогу быть полезен.
Пруденс виновато улыбнулась:
— Видите ли, я всегда считала, что библиотекари держат руку на пульсе всех городских событий.
Старик просветлел лицом, но вскоре опять помрачнел:
— Так оно и было, мисс, но времена меняются. Судя по всему, молодежь не любит читать. Теперь ее заботят автомобили, аэропланы и телефоны. Я сижу в этой библиотеке со дня ее основания, уже тридцать пять лет, и никогда в ней не было так безлюдно.
Лицо старика горестно сморщилось.
У Пруденс захватило дух. Если библиотекарь проработал здесь так долго, он должен знать ее мать.
— Я люблю книги, — заверила она старика. — В следующий раз я обязательно посмотрю, что у вас есть, но сегодня мне надо кое-кого разыскать.
— Ну, давайте попробуем, — вздохнул тот.
— Я собираю сведения о семье Тэйт.
Пруденс стыдилась того, что не знает ни девичьей фамилии матери, ни имени отца. Как можно без этого кого-то найти? Внутри ее все оборвалось.
— Или о девушке, выросшей здесь лет двадцать — двадцать пять назад. Ее звали Элис.
С библиотекарем произошла разительная перемена. Его лицо замкнулось, как ставни перед грозой.
— Сожалею. Это имя мне незнакомо. — Он потупился.
— Вы уверены? — настаивала Пруденс. — Я знаю, что…
— Абсолютно уверен. Прошу прощения, мисс, но библиотека закрывается на ланч. Человеку нужно питаться.
Он встал и, крепко придерживая Пруденс за локоть, выпроводил ее за дверь.
Она не успела опомниться, как очутилась на улице. Старик задернул шторы.
Ровена откинулась на кушетке со спинкой, дожидаясь чая и благодаря небеса за своевременный приезд Колина с друзьями. Тетя продолжала от случая к случаю высказываться насчет ее недавнего исчезновения, а Ровена не хотела говорить об этом ни с кем, кроме Виктории. Крушение аэроплана прямо над головой и спасение жизни пилота не были, как ни странно, подходящими темами для светской застольной беседы. К тому же тот вечер оставил глубокий след в ее душе. Сумерки, раненый на склоне холма — все это казалось реальнее, чем любое событие после смерти отца. Время в Саммерсете плелось унылой чередой дней, зато каждый миг, прошедший от падения аэроплана до перевоза пилота к машине, изобиловал красками. Ровена не хотела делиться этим ни с кем — все равно не поймут.
