— Почему ты его не остановила? — спросила Виктория, когда к ней вернулся дар речи.
Ровена стояла, оправляя юбку черного дорожного костюма:
— Ты не понимаешь. Пока мне не исполнится двадцать пять, все наше имущество находится в руках дяди.
— Значит, до тех пор у нас не будет денег? — нахмурилась Виктория.
— Да у нас их полно. — Ровена одарила сестру мрачной улыбкой. — Мы просто не можем к ним прикоснуться, а живем у него. Ты что, серьезно надеешься победить дядюшку в его собственном доме?
— Если Пруденс нельзя остаться со мной, я лучше вернусь домой, — проворчала Виктория.
Она оперлась на руку Ровены, выпрямилась и пошатнулась: мышцы сводило от долгой поездки в карете, а ноги еще дрожали от лекарства.
— Ох, Вик, — вздохнула Ровена и тихо добавила: — Боюсь, что сейчас нам не найти лучшего места.
Они стояли рука об руку, оглядывая величественный фасад особняка, где вырос их отец и многие поколения Бакстонов до него. Строительный камень, доставленный из Бата, выветрился и выгорел до теплого медового цвета, который больше подошел бы итальянской вилле, чем английской усадьбе. Высоко над парадным входом восседали горгульи, охранявшие дом от незваных гостей. Отец рассказывал девочкам, что горгулий звали Гог и Магог, и сочинял истории об их приключениях после захода солнца, когда они освобождались от несения службы.
Виктория любила в этом доме каждый уголок, хотя, как было сказано Пруденс, тот многих пугал.
— Может, и так… Но что будет с Пруденс?
Не успела Ровена ответить, как парадная дверь распахнулась и из нее выскочила модно одетая молодая женщина с золотисто-каштановыми волосами. Она легко пробежала по вымощенной гравием дорожке и стиснула Викторию в объятиях.
— Мне ужасно жалко дядю Филипа. Вы, наверное, убиты горем.
Виктория позволила себя обнять, затем отстранилась и потрясенно оглядела кузину:
— Элейн! Только посмотрите на нее, какая красивая и модная!
— Неужели мы не виделись больше года, — рассмеялась Элейн.
Виктория не могла наглядеться на кузину. В последнюю встречу Элейн была симпатичной пышкой с красивыми голубыми глазами и милой улыбкой, однако застенчивость превращала ее в невидимку. Нынешняя обновленная Элейн с очаровательно подвитыми локонами и стройной фигурой, подчеркнутой зауженным полосатым платьем, едва ли напоминала девочку, которая позапрошлым летом играла с Викторией в прятки.
— Идем. — Элейн взяла ее под руку. — Ты, наверное, устала с дороги. Не понимаю, почему папа отказался от машины. Он такой старомодный.
