Ровена отвернулась и замолчала. Очевидно, Пруденс обладала неким недоступным ей шармом. А может быть, Эндрю просто умен. Она вспомнила недавние слова Пруденс о классах — ничто не менялось. Возможно, отчасти дело было в самой Ровене. Не так ли считает и Джонатон? И кто он вообще такой? Нервы были натянуты как струна. Настроение неудержимо падало.
— В какое время прикажете подъехать за вами, мисс Бакстон?
Ровена моргнула, осознав, что автомобиль стоит перед гостиницей. Она подождала с ответом, пока Эндрю не обогнул машину и не открыл ей дверь.
— Обратно меня подвезут. Спасибо, Эндрю. И не волнуйтесь о Пруденс. Она сможет взять выходной, когда захочет.
Тот вышколено уставился на нее пустым взглядом:
— Да, мисс. Благодарю, мисс.
Ровена поспешно выбралась из машины. Что ни делай, она все время попадает впросак. Она имела в виду не то, что даст Пруденс выходной, а то, что Пруденс сама вправе выбрать себе день. Что это личное дело Пруденс. Ее снова неправильно поняли.
Ровена тяжело вздохнула, разгладила юбку и вошла в гостиницу, надеясь, что явилась не слишком рано. За столиком сидел в одиночестве мистер Диркс, и она испытала горькое разочарование, однако заставила себя улыбнуться и приблизилась, на ходу протягивая руку:
— Мистер Диркс, очень рада вас видеть вновь.
— Добрый день, мисс Бакстон. Джон скоро спустится. Присаживайтесь.
Повеселев, она опустилась на стул:
— Пожалуйста, зовите меня Ровеной. Как себя чувствует Джон? Я беспокоилась, что он еще слишком слаб для чаепития, он же только что выписался.
— О нет. Он еще тот артист. Джона в постели не удержишь, поэтому я и взял его в дело.
— Будьте добры, напомните, мистер Диркс, чем вы занимаетесь? — учтиво попросила Ровена.
Ей было не так уж важно это знать, и она поглядывала на лестницу, ведущую к номерам.
— Я занимаюсь автомобилями, но расширяюсь и теперь вот заинтересовался аэропланами. Сейчас все испытания возложены на Джонатона, но и в разработке он тоже участвует.
Ровена переключила внимание на него. Мистер Диркс стал интересным рассказчиком, когда речь пошла о Джонатоне.
— А вам не кажется, что это дань моде? Мой дядя так и считает, хотя отец видел в них будущее.
— Ну так аристократы не терпят столь стремительных перемен. Большинству из них этого не пережить. Надеюсь, что вы, молодежь, окажетесь гибче.
Отец говорил то же самое слово в слово.
— И я не считаю это модой, — продолжил Диркс. — Думаю, что аэропланы совершат революцию в транспорте, грузовых перевозках и военном деле. Мои соотечественники полагают, что я либо гений, либо безумец.
