— Вы поддерживаете его здоровье, докторъ. Вы не даете мнѣ возможности сдѣлаться его наслѣдникомъ, сказалъ молодой лордъ.
— Передавайте же бутылку, молодые люди! Мы намѣрены проводить васъ всѣхъ отсюда! кричитъ Тальботъ Туисденъ съ твёрдымъ намѣреніемъ попировать на чужой счотъ.
— Прекрасно сказано, сэръ! подхватилъ незнакомецъ, представленный подъ именемъ мистера Гёнта: — и безподобное вино. Ага Фирминъ! я знаю это вино, и онъ чмокнулъ губами, потягивая бордоское. — Это ваше бордосское съ 26 года — въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія.
— Этотъ красноносый, кажется, знатокъ, шепнулъ Розбёри, сидѣвшій возлѣ меня.
Розбёри, любимецъ Мэй-Фэра. Розбёри, визитныя карточки и пригласительные билеты на каминѣ котораго заставляли всѣхъ мущинъ широко раскрывать глаза отъ удивленія, нѣкоторыхъ хмуриться отъ зависти. Носъ незнакомца дѣйствительно былъ нѣсколько красенъ. Къ этому я могу прибавить, что платье его было чорное, лицо блѣдное и не весьма тщательно выбритое, бѣлый галстухъ грязенъ, а глаза налиты кровью. Онъ какъ-будто ложился въ постель не раздѣваясь, точно весь въ пуху.
— Кто этотъ уважаемый другъ вашего отца? продолжалъ шалунъ вполголоса,
— Вы слышали его имя: угрюмо сказалъ молодой адвокатъ.
— А мнѣ кажется, что вашъ отецъ находится въ затруднительныхъ обстоятельствахъ и сопровождается полицейскимъ, или, можетъ быть, онъ подверженъ умственному разстройству и отданъ подъ надзоръ сторожа изъ дома умалишенныхъ.
— Оставьте меня въ покоѣ! заворчалъ Филиппъ.
Тутъ Туисденъ, поджидавшій случаи сказать спичъ, вскочилъ съ своего стула и остановилъ дальнѣйшія замѣчанія шутливаго адвоката своимъ собственнымъ краснорѣчіемъ. Онъ расхваливалъ въ своей рѣчи Филиппа, новопожалованнаго адвоката.
— Какъ! если никто другой не предлагаетъ этого тоста, то его предложитъ твой дядя, съ множествомъ искреннихъ благословеній, мои милый! закричалъ маленькій человѣчекъ.
Онъ былъ щедръ на благословенія. Онъ отёръ слезу умиленія. Онъ говорилъ много и долго. Спичъ его былъ дѣйствительно хорошъ и его приняли съ заслуженными восклицаніями, когда Туисденъ наконецъ сѣлъ.
Филь пробормоталъ нѣсколько словъ въ отвѣтъ на комплиментъ дяди, а потомъ лордъ Эскотъ, молодой аристократъ и большой юмористъ предлагалъ тостъ за здоровье отца Филя и пѣсню. Докторъ сказалъ очень милый спичъ. Его волновали нѣжныя чувства родительскаго сердца, сказалъ онъ, глядя на Филя, который грызъ орѣхи. Видѣть сына счастливымъ, видѣть его окружоннымъ такими друзьями, знать, что онъ съ этого дня вступаетъ въ профессію, представляющую обширное поле для дарованій, благороднѣйшую награду за трудолюбіе, было гордою и счастливою минутой для него, доктора Фирмина.
