31 мая — Мучеников Феодота Анкирского и мучениц семи дев: Александры, Текусы, Клавдии, Фаины, Евфрасии, Матроны и Иулии (303).
* * *
Стекленеет воздух, освежен прохладой ночи. Поляны, прогалины раздвигаются, тесня хвойный сумрак, будто предстоит им принять в себя что-то огромное, чему нет меры, нет границ. Лужи запоблескивали, точно низинная чащоба вдруг открыла очи. Небо разбавляется блеклой синью, и они синеют, моргнуть не смея, следят, как ширятся прогалины, как квелые былинки тщатся встать на цыпочки — в шершавых листьях капли влаги.
Почки берез прощипнулись, каждая подвыпустила зеленое ушко. Остры, любопытны ушки, доступно им самое тайное, сокровенное: как под корой берез бродят соки и во мраке подземелья барсук голубит детенышей; как прошлогоднюю, истлевшую в труху ветошь прошивают всходы трав и белоснежная кислица узорит мхи, словно вяжет кружева.
Наконец вовсю развиднелось.
Мгновение — и крону сосны осеяла золотая пыль.
Белесой берестой стыдливо зарделась береза.
Дремучая ель, очнувшись, сучья оправила, готова лапы вытянуть по швам…
Солнце, встает солнце!
Лужи пустились расплескивать жаркие пятна бликов по пням-выворотням, серым стволам, клочьям сивых лишайников. Побежали трепетные тени, затеяв беспечную кутерьму.
Песен, песен-то — тишина вдребезги! Прибывает их, полнится птичий хор от минуты к минуте.
Голоса нет, дятел в сук барабанит. Выпь на болоте, макая клюв в воду, исходит бычьим мычаньем, и собачонкой тявкает куропатка, перелетая по кочкам. Журавли кружатся, вприсядку откалывают головокружительные коленца.
И в полях, лугах что ни куст — то щебет и свист, и в лесах что ни веточка — то песенка.
Мокро запоблескивала хвоя: жмурятся елки-вековухи, слеза умиления прошибла, оттого ли что укоротились ночи, солнце слепит лужи, самосильно врост прет трава…
Как не расчувствоваться, ведь уже май!
— Жизнь… жи-и-знь! — чудится издали в восторженных выкриках журавлей.
Но позвольте, свет и солнце — май тут при чем?
Но птичьему хору разве он дал запев, если вспомнить гусельки синиц с тополей в месяц-просинец, звоны королька с хвойных колоколен в почин позимья?
Право, что у мая для весны в доле?
На Севере дальнем он продолжает дело апреля-водолея, снегогона и солнечника. Ведь в начале мая происходит вскрытие Северной Двины у Архангельска, других больших рек, впадающих в Ледовитый океан.
Разливы бывают огромны, иногда разрушительны. Так, в 1811 году уровень воды поднялся на 6 метров, пригороды Архангельска, особенно Соломбала, буквально тонули. 70 лет спустя грозный паводок повторился. У окрестных, ближних к губернскому центру деревень были потери: «унесло водой 57 домов, 163 амбара, 81 мельницу, 1165 мелких построек».
