— Привет, — сказал он. — Ничего, если я тут присяду?
Вернувшись к реальности, она подобрала к себе складки юбки, чтобы он смог сесть рядом. Из теней у стены выступил официант и, накрыв скатертью стоявший перед ними стеклянный столик, встал в ожидании.
— Мне «Старого дедушку» и воду отдельно. А ей что захочет.
Официант кивнул и устремился прочь. Джон-Грейди обратил взгляд на девушку. Та наклонилась и снова оправила юбку.
— Lo siento, — сказала она. — Pero no hablo inglés[41].
— Está bien. Podemos hablar español[42].
— Oh, — сказала она. — Qué bueno[43].
– ¿Qué es su nombre?[44]
— Magdalena. ¿Y usted?[45]
Он не ответил.
— Магдалена, — повторил он.
Она опустила взгляд. Как будто бы звук собственного имени ее расстроил.
– ¿Es su nombre de pila?[46] — спросил он.
— Sí. Por supuesto[47].
— No es su nombre… su nombre professional[48].
Она прикрыла ладонью рот.
— Oh, — сказала она. — No. Es mi nombre proprio[49].
Он не сводил с нее глаз. Сказал ей, что уже встречался с ней в «Ла-Венаде», но она лишь кивнула и не выразила удивления. Подошел официант с напитками, он расплатился и дал официанту доллар чаевых. Свой напиток она так и не пригубила — ни сразу, ни потом. Говорила так тихо, что ему приходилось к ней наклоняться, чтобы разбирать слова. Она сказала, что на них смотрят другие женщины, но это ничего. Это они просто потому, что она здесь новенькая. Он кивнул.
— No importa[50], — сказал он.
Она спросила, почему он не заговорил с ней в «Ла-Венаде». Он сказал, это потому, что он был там с друзьями. Она спросила, может быть, у него в «Ла-Венаде» уже есть подружка, но он сказал, что нет.
– ¿No me recuerda?[51] — спросил он.
Она покачала головой. Подняла взгляд. Они посидели молча.
– ¿Cuántos años tiene?[52]
— Bastantes[53].
Он сказал, не хочешь говорить — не надо; она не ответила. Печально улыбнулась. Тронула его за рукав.
— Fue mentira, — сказала она. — Lo que decía[54].
– ¿Cómo?[55]
Она сказала, что соврала насчет того, что не помнит его. Мол, он стоял там у стойки бара и она подумала, что он сейчас подойдет, заговорит с ней, но он так и не подошел, а когда она опять туда посмотрела, его уже не было.
– ¿Verdad?[56]
— Sí.
Он ответил в том смысле, что на самом-то деле она не соврала. В тот раз ей, дескать, впору было только головой мотать, но она помотала головой в этот раз и сказала, что это совершеннейшая неправда. Она спросила его, почему он пришел в «Белое озеро» один. Он помолчал, глядя на их нетронутые напитки на столике, подумал над ее вопросом, подумал о лжи и правде, повернулся и посмотрел на нее.
