— No sé[23].
Он кивнул. Она не спускала с него глаз. Спросила, когда вернется он, и он сказал, что когда стемнеет.
— Espérate[24].
— Está bien[25].
— No. Espérate, — повторила она и вошла в дом.
Он неподвижно сидел в седле. Конь бил копытом голую землю, иногда встряхивал головой.
— Ладно, — сказал он. — Мы поехали.
Но тут она вновь к нему вышла — уже с его завтраком, завернутым в тряпицу, подошла к стремени, подала. Он поблагодарил ее и, пошарив рукой сзади, сунул завтрак в наспинный карман охотничьей куртки, кивнул и тронул коня. Под ее взглядом подъехал к воротам, наклонился, отодвинул щеколду и, не слезая с седла, отпихнул створку ворот, после чего, пустив коня трусцой, заломил шляпу на затылок, чувствуя на плечах утреннее солнце. В седле сидел очень прямо. Одна нога в бинтах, без сапога, и пустое стремя. Вдоль изгороди следом двинулись герефордские коровы с телятами, громко к нему взывая.
Посреди стада полудикого скота он ехал на Брэнсфордское пастбище, ехал весь день, и весь день ему в лицо дул холодный ветер с нагорий штата Нью-Мексико. Коровы семенили впереди и сзади, какие-то из них, задрав хвост, бежали по каменистым, поросшим креозотами пустошам, а он по ходу дела производил отбор — кого забраковать на мясо. Он был тренером лошадей в той же мере, что и сортировщиком скота, а низкорослый мышастый коник, на котором он ехал, разделял с ним типичное для ковбойских лошадей презрение к коровам: частенько, согнав их плотной кучкой у разделительного забора, конь вдобавок принимался кусаться. Отпустив поводья, Джон-Грейди предоставил коню свободу, и тот сразу отрезал от стада большого годовалого бычка, которого Джон-Грейди заарканил и дернул, но падать телок не захотел. Низкорослый коник стоял растопырив ноги и со всех сил тянул веревку, на конце которой, мотая головой, бился упирающийся телок.
— И что ты теперь будешь делать? — спросил Джон-Грейди своего коня.
Конь повернул и резко сдал назад. Телок забрыкался, пошел боком.
— Ты, наверное, думаешь, я сейчас спрыгну и давай сукина сына быстренько вязать по всем ногам?
Джон-Грейди подождал, пока бычка не вынесло на открытую, поросшую креозотами поляну, и сразу пустил коня в галоп. Потравив веревку поверх головы коня, он добился того, чтобы ее слабина оказалась с дальнего бока теленка. Тот перешел на рысь. С его шеи веревка свисала на землю с ближнего бока и, извиваясь, тянулась к его задним ногам, а затем шла вдоль дальнего бока, загибаясь в сторону коня. Проверив ее крепление на седельном рожке, Джон-Грейди уперся в стремя, привстал и отвел волочащуюся веревку от другой своей ноги. Рывком натянувшись, веревка откинула голову бычка назад и выдернула из-под него задние ноги. Встав стоймя, бычок перевернулся в воздухе, в туче пыли грохнулся наземь и остался лежать.
