И в то же время я думаю: пусть лучше будет все так, как есть. Если бы мы все были такими, как Икс-117, седьмой уровень стал бы сумасшедшим домом, переполненным пациентами, но не имеющим врачей. Седьмой уровень не смог бы сыграть уготованную ему роль и прекратил бы свое существование. Так что все правильно.: мы хороши такие, какие есть…
И все же мне хотелось бы испытывать к Икс-117 больше сочувствия.
Способен ли я сочувствовать кому-нибудь? Могу ли я испытывать чувство дружбы или, тем более, любви к другому?
Со вчерашнего дня эти вопросы не перестают мучить меня. Я не хочу быть чудовищем, а человек, не способный испытывать чувства, — чудовище. Какая разница между мной и электронным мозгом? Он может лучше считать, точнее мыслить и безошибочно работать, однако любить не может. Как и я. Единственное отличие: я могу пожалеть об этом, а электронный мозг не может.
Седьмой уровень. Сообщество монстров, которым жалко самих себя. Было бы куда лучше, если бы я был просто машиной. Нет, счастливой машиной! А еще лучше, если бы я, вместо того чтобы писать, слушал сегодня музыку. Ибо то, что я сейчас пишу, это глупость чистейшей пробы. Может, я тоже схожу с ума?
А что, забавная задачка для психологов: может ли кто-нибудь стать психопатом, думая о том, почему он не может стать психопатом?
Передачи «Познакомьтесь с седьмым уровнем» в действительности оказались куда менее интересными, чем мы рассчитывали. Сегодня нам растолковывали применяемую здесь систему удостоверения личности. Все наши «имена» оканчиваются на цифру 7, поскольку мы живем на седьмом уровне. Используемые буквы обозначают род занятий каждого, а значения остальных двух цифр показались мне настолько путаными, что я решил не утомлять свой мозг и дальше слушал в полуха.
Когда передача окончилась, Икс-107 попытался втянуть меня в разговор на тему: зачем нам присвоили эти буквы и цифры вместо того чтобы оставить прежние имена. Причину он видел в том, что наши старые имена были слишком связаны с нашей прежней жизнью, поэтому они могли стать серьезным препятствием нашей адаптации на седьмом уровне.
Может быть, он и прав, но мне совсем не хотелось говорить об этом. Меня больше занимало другое: почему он так упорно пристает ко мне с разговорами, хотя наверняка видит, что я избегаю их? Между прочим, это его постоянная линия поведения. Можно предположить, что он беспокоится обо мне и ищет способы отвлечь меня от невеселых мыслей. Если это свидетельство его прирожденной склонности к общению, тогда мое положение не безысходно.
