Сна ни в одном глазу. Она озябла. Надела теплый халат и босиком — ворсинки ковра так приятно щекочут ступни — прокралась по коридору в укромный уголок возле прихожей. Из библиотеки, где сидят родители, ее не видно. Зато тут слышны их голоса. Эти голоса успокаивают, ей непременно надо их слышать, особенно когда на душе тревожно. А тревожится Айрис часто, больше всего — из-за зловредной придиры-математички. Математика — единственный предмет, который дается Айрис с трудом, она и в школу поэтому боится ходить.
Иногда родители не разговаривают вовсе. Мама, как водится, что-то изучает. Штудирует Шекспира или курс по истории искусств, который ей прислали из музея.
Папа просматривает рулоны голубовато-сиреневой бумаги, называется она — синька. Он разворачивает рулоны на столе между окнами. Что-то произносит — конечно, о своей работе. А мама, в ответ, что взяла абонемент в Филармонию на дневные концерты, будет ходить с миссис Давидсон каждую пятницу. Папа говорит, что это очень хорошо, он знает, как она любит музыку, и жаль, что сам он музыки не понимает и не чувствует. Но лучше уж не прикидываться, а честно в этом признаться.
Порой они говорят об интересном. У миссис Малоун выкидыш; мама считает, что это плохо, но семеро детей, в конце концов, вполне достаточно. У мамы скоро будет норковая шуба, папа непременно хочет купить ей шубу и даже присмотрел уже — у меховщика, что живет этажом ниже Солли. А Мори получит на день рождения новый велосипед. То-то он опять удивится, что Айрис все узнает заранее.
Ее, конечно, могут застукать, но она не слишком боится. Папа не рассердится. Он никогда на нее не сердится. Мама в общем-то тоже, но она наверняка встанет и скажет твердо: «Маленьким девочкам в это время положено спать. К тому же хорошие люди чужих разговоров не подслушивают. Пойдем, Айрис». И уложит ее в постель. Да, папа и мама все-таки очень разные…
Сегодня вечером они говорят о ней. Она стоит, затаив дыхание, слышит их голоса и стук собственного сердца.
— Я хочу, чтобы она поехала в этот лагерь, в штат Мэн. Ей пойдет на пользу: и воздух свежий, и столько детей вокруг.
— Джозеф, она не выдержит!
— Но Мори так любит лагерь. Ждет не дождется, чтобы лето поскорей настало.
— Ну, Мори — это Мори, ему все нипочем. Айрис там будет плохо.
Мама права. Все, что Айрис слышала о лагере, подтверждает: там будет плохо. Привычное так далеко: родной дом, книги, комната, а ты в палате с пятью девчонками, от которых пощады не жди… Ни за что!
