Но он не виноват, он ни в чем не виноват. Ты ведь гордишься собственной честностью? Тогда будь справедлива и признай: он не виноват. Женился на другой? О, это совсем иная история…
Как же сумбурны, как путаны мысли. Как гнусно, отвратительно, как…
Пол стоял внизу, у лестницы, она пролетела мимо, не останавливаясь, — к двери.
— Подожди! — закричал он, увидев выражение ее лица. — Анна, ты на меня сердишься?
— Сержусь? Нет. — Только смертельно напугана.
— Анна… Я хочу сказать… Ты самая удивительная, самая великолепная женщина. И еще… Если ты думаешь — короче, я уважаю тебя больше любой женщины из тех, кого я знаю.
— Уважаете меня? После…
— Да! Да! Ты не должна себя казнить. Это было чудесно! Чудесно и естественно. Запомни!
— Естественно! — Голос ее дрогнул. — У меня ребенок, муж…
Он попытался взять ее за руки, но она отшатнулась. Рот ее кривился; готовые хлынуть слезы горели в уголках глаз.
— Ты не причинила им никакого вреда, — мягко сказал Пол.
— О, Боже…
— Ну не надо, ты не должна казниться. И плакать не должна. Анна, я же думал о тебе, помнил о тебе все эти годы. Я так хотел тебя. Когда ты жила здесь, в доме, ты была девочка, ребенок, я не смел до тебя дотронуться…
Нет, это бред, наваждение, ночной кошмар. То, что случилось наверху, не случилось, а привиделось!
— И ты хотела… хотела быть со мной, — совсем тихо сказал Пол. — Я знаю, Анна, дорогая, неужели этого надо стыдиться?
Стыд. Я, Анна Фридман, жена Джозефа, мать Мори. Я это сделала. Четырнадцатого марта, в полдень, я это сделала.
Тошнота прихлынула, заклокотала в горле.
— Я должна идти! Мне надо, надо идти! — Она дергала задвижку, никак не могла справиться с замком.
— Я не отпущу тебя такую! Подожди, сядь на минутку, давай поговорим. Ну, пожалуйста! Прости меня, пожалуйста!..
Она ослепла, оглохла от ужаса.
— Нет, нет! Выпустите! — Замок поддался. Дверь распахнулась. Она оттолкнула его и выскочила на улицу.
Обычная весенняя нью-йоркская улица. Стайка мальчишек играет на тротуаре в камешки. Со стуком приближается фургончик; торговец громко выкрикивает названия и цены своих товаров: спаржа, ревень, тюльпаны в горшках. Но ей надо бежать, бежать без оглядки. Она чувствует за спиной чью-то страшную тень, словно в темной прихожей пустого заброшенного дома. Она должна бежать — на край света. Или домой.
Она побежала домой.
Джозеф с Мори ушли гулять. Наверняка на реку — смотреть военные корабли, которые встали там на якорь. Возле кораблей вьются маленькие юркие лодки. По палубам снуют матросы.
