— Про беспокойство — это вы в самую точку, — продолжил Стышкевич, — только мое беспокойство от этих убийств не зависит, оно раньше началось, еще дома. Я стараюсь как-то сопротивляться, но чувствую, что очень скоро могу сломаться совсем. Такое опустошение внутри, полное истощение внутренних резервов. Ничего не хочется делать, ни о чем не хочется думать. Разве это жизнь? У меня нет никакого будущего, и нет смысла ждать, пока все наладится, потому что ничего уже не наладится. Меня как будто выпотрошили. Пустота внутри, пустота снаружи. Нет сил… Недавно вычитал у Ремарка такую фразу «разочарование накипью оседало в душе и отчистить душу было уже невозможно». Это про меня. Я пришел к вам не потому, что надеюсь на какую-то там помощь, а потому что мне хочется выговориться. Мне не хватает простого человеческого внимания. Вчера мне приснился кошмар. Как будто еду я домой в Брест, и вдруг, кажется это случилось сразу же после границы, руль соскакивает с оси и остается у меня в руках. Я пугаюсь, жму на тормоз, но тормоз тоже не работает. Дергаю в панике ручник, но рычаг ломается. И вот я несусь на полной скорости по пустой трассе и вою от страха…
Аккумуляторщик Рудь смотрел исподлобья, и взгляд у него был какой-то затравленный, словно Рудь постоянно ожидал подвоха. А еще Рудь постоянно поводил плечами и отряхивал с себя невидимые, несуществующие соринки. Обсессивно-компульсивное расстройство, иначе говоря — невроз навязчивых состояний. Это психическое расстройство может носить хронический или эпизодический характер. Человека одолевают определенные навязчивые мысли-обсессии, беспокоящие или даже пугающие, короче говоря — осложняющие ему жизнь, вызывающие тревогу. От этой тревоги человек пытается избавиться с помощью каких-то повторяющихся действий, называемых компульсиями. У кого-то превалируют навязчивые мысли, и тогда расстройство называется обсессивным, у кого-то — навязчивые действия, компульсивное расстройство.
Принято считать, что подобные расстройства чаще наблюдаются у людей с высокими показателями интеллектуального развития, но Рудь на интеллектуала похож не был. Типичный работяга. (Рассуждения про Ремарка как раз создают впечатление интеллектуала, случайно ставшего работягой? Это специально?)
— Вас что-то тревожит, Владимир Юрьевич? — спросил Савелий.
— Зачем церемонии разводить? — поморщился Рудь. — Меня можно просто Володей звать, я же не директор.
Подобное самоуничижение настораживало. Действительно так считает или хочет подчеркнуть, что он — человек без претензий. Без претензий, означает — не убийца. Чего-чего, а претензий у Кулинара точно хватает.
