Мария Андреевна слегка подкорректировала планы Савелия, стараясь, чтобы визит к психологу (в рабочее, разумеется, время, кто ж после работы придет?) не совпадал с пиком занятости сотрудника. В результате первой оказалась бухгалтер Мартишина, а Рудь перекочевал куда-то в середину.
Савелий заготовил несколько «сценариев» развития беседы. Тех, кто вроде на первый взгляд ни при чем, он намеревался вызвать на разговор о странностях в поведении окружающих. Начать с того, что все по-разному реагируют на случившееся, потому что люди — они разные. И перейти к странностям. Причем начать рассказывать о них самому, перебирая случаи из собственной практики. В результате, добиться того, чтобы собеседнику самому захотелось поделиться с доктором наблюдениями и, возможно, проблемами. Может, что интересное нароется? Ну а не получится — так не получится. Все равно о чем-то разговаривать с людьми надо.
Ну а всех подозрительных Савелий намеревался допросить с пристрастием. По всем правилам психиатрической науки. Даже если нет навязчивых идей, то склонность к убийству выявить можно. Естественно — не спрашивая об этом прямо, «в лоб». Прямо такие вопросы задавать бессмысленно.
Но с первой же посетительницей (слово «пациентка» здесь было неуместно, а клиентом считался Олег Михайлович, так что Савелий остановился на «посетителях») все пошло не по сценарию.
— Так здорово, что вы у нас оказались! — сказала Мартишина.
Она не притворялась — по выражению лица и особенно по глазам было видно, что говорит правду. Лицо у Мартишиной было красивым, с правильными чертами (про такие пропорции говорят «ни отнять, ни прибавить»), а к глазам как нельзя лучше подходило заезженное слово «бездонные». Двадцать девять лет — почти ровесница.
— Здорово? — недоверчиво переспросил Савелий. — Поясните, пожалуйста.
— Я не в том смысле, — смутилась Мартишина. — Лучше бы, конечно, нам психологическая помощь не требовалась. Но раз уж так вышло, то, что вы здесь, хорошо. Для меня. Потому что я давно собиралась пообщаться с психологом. С вами же обо всем можно поговорить, не обязательно об этом ужасе?
«Первый блин просто обязан быть комом», — подумал Савелий и разрешил:
— Можно обо всем. Но в первую очередь я, конечно, стараюсь помочь сотрудникам справиться со стрессом, вызванным убийствами.
— Разве ж с ним справишься? — Мартишина мгновенно погрустнела. — Людей жалко. Даже водителя, которого я совсем не знала, не говоря уже о Нине, Кирилле и Николае Николаевиче. Как только попробуешь представить… Но чем вы тут сможете помочь? Вы же их не воскресите? Только время залечивает такие раны.
