— Какие? И это неправда, вы не старше! Почему вы все время говорите загадками?
— Потому что прикосновение к истине — одно лишь прикосновение — убивает… Наберитесь терпения. Все разрешится само собой.
Сергей между тем уже звонил в двери квартиры № 87. Звонок здесь был дребезжащий, растресканный какой-то, за долгие годы тьмы устали не только люди…
«Кто там?» — послышался из-за дверей традиционный вопрос, и Сергей мрачно отозвался: — Телефонная станция, прошу извинить.
Она открыла, высокая, стройная не по возрасту, с блеклыми остатками былой красоты. Правда, засаленный и рваный махровый халат придавал ей облик бабы-яги, но она держалась независимо и даже гордо.
— С телефонной станции, говорите? Я не вызывала.
— Проверка. — Сергей прошел в квартиру. — Вы меня не узнаете? Мы с вами виделись когда-то.
— Не говорите чепухи, молодой человек. И что вам угодно — на самом деле? Если вы грабитель — взять у меня нечего.
— Сейчас — да. А когда-то…
— Что? — она отступила к стене, прижав иссохшие руки к груди. — Что значит «когда-то»? Извольте отвечать!
— Будет лучше, если вы выслушаете меня, — толкнул двери. — Кабинет? Вашего батюшки… Садитесь. — Он подал пример, усевшись спиной к окнам.
— Не хотите, чтобы я вас рассматривала… Хорошо-с. Кто вы? Что вам угодно? Где и когда мы виделись?
— Моя фамилия вам ровным счетом ничего не скажет. Впрочем… — он включил настольную лампу и поднес ее к своему лицу.
— Нет… — она откачнулась. — Нет… Не может быть…
— Все может… — погасил лампу, достал и раскрыл удостоверение: — Я из Комитета госбезопасности.
— Позвольте… Но Иван Александрович — из милиции. И он обещал мне честным словом офицера… Фантасмагория какая-то…
— Не верьте честным словам офицеров милиции. Он соврал.
— Но я помогала бороться с валютчиками! Я… как это? «Выходила на связь» — вот! Только в очень значимых случаях! Он что же — передает меня вам? Решительно не желаю иметь дело с НКВД! Не хочу! Понимаете, я не хочу попадать туда, откуда нельзя вернуться! А вы — именно оттуда!
— Угадали. Я оттуда, куда никто не хочет попасть. И откуда нельзя вернуться. Оставим это. Иван Александрович из ПГУ.
— «ПГУ»? Не знаю…
— Это политическая разведка.
— Боже мой… — заплакала она, по-детски размазывая лицо кулачком. Слез не было — от старости или выплакала все… — Это ужас! Я не желаю сотрудничать с вами! Нет!
— Вы уже сотрудничаете. Тихо! Взрослый человек, одной ногой в раю, а туда же… Ладно. Пунктирно о деле. Вы пришли на кладбище…
