Побеждает тот, кто рискует. Она начала новую жизнь с новым, да еще очень молодым человеком. Пугачеву обскакала! Нашла новую работу, соответствующую ее призванию. Родила нового ребенка. Молодец! Ура! Виват!
Стойкий оловянный солдатик — так я ее всегда называла. Большая умница и настоящий лев — неунывающая, двужильная, в ровном уверенном состоянии духа, бодрая, доброжелательная, компанейская, с вечной улыбкой на губах. Не лезет в карман за ответом, не устает делать добро, не поддается смертному греху уныния (да и что ему поддаваться, когда есть шесть других, куда более приятных), способная на гусарские поступки и широкие жесты. С таким человеком хочется быть рядом.
Одно время на несколько лет моя связь с Москвой совсем зачахла, и Ира превратилась в бывшую подругу, бывшую без круглых скобок. Она совсем исчезла из моей жизни. Из видимой, конечно, но не из подсознания-души.
Там она продолжала жить, а я продолжала ее любить.
Помните еще: «я полюбила ее сразу и навсегда». И вот однажды боженька-подсознание послал мне сон. Про Иру.
И я поняла послание. Если мне снится кто-то из моих подруг, а такое случается регулярно, я всегда пишу или звоню героине моих снов, потому что знаю — зря не снится.
После этого протуберанца подсознания я написала Ире о том, что люблю ее и очень сожалею, что мы позволили жизни развести нас.
Она ответила. Написала своим корявым, таким знакомым и совсем не изменившимся с пятого класса почерком. Сообщила, что ждет ребенка. Но от кого, сказать не может. Если бы могла, то я была бы первой, кому она это сказала бы. Потом мы созванивались пару раз. А потом настало время нам свидеться после долгой-долгой разлуки.
Может быть — всему свое время? Есть время разлуки время свиданий, встреч… Так хочется в это верить.
Два года назад, в мой последний приезд на родину, она оказалась на море с детьми в то же время, когда там была я с сестрой. Мы сняли комнату неподалеку и провели прекрасные пять дней вместе, большим табором, в жаре и тесноте. Ира суверенно управлялась со своей командой в полосатых купальниках — один ребенок двух, а двое тринадцати лет. Поход на море, купание, катамараны, ласты, фрукты, домой, обед, сон, снова море, покупки, варка, стирка, разговоры одновременно со всеми. Она напоминала мне жонглера, который бросает пять мячей руками, а ногой еще крутит стул. Я осталась ею очень довольна. Она продолжает быть все тем же стойким оловянным солдатиком, но сейчас уже без меланхолии и скрытой грусти времен своего несчастливого брака. Она — самка Толстого, богиня-мать, даже не мать, а матерь — древняя и необходимая, без которой не существовало бы жизни на Земле. Именно на таких держится мир.
