Мы все мамы, любим своих детей и желаем для них самого лучшего. Но мы не только мамы. У нас есть и другие качества, «делающие» нас. Так думало большинство женщин моего поколения. Оказывается, для некоторых счастье состоит в патриархальном бытии мамой и больше ни в чем. Понять и принять эту точку зрения подразумевает наличие определенной толерантности и широты взглядов, которых у меня тогда не было. Теперь я искренне признаю свою ошибку.
Сейчас я рада, что Ира счастлива той жизнью, которую она имеет. Между делом, в сорок один год, она родила еще одного — четвертого — ребенка. И я восприняла это на ура. Сейчас у нее снова появилась цель и содержание жизни на следующие двадцать лет — вывести этого ребенка в люди, вложить в него как можно больше из того хорошего, доброго и умного, чем в избытке обладает она сама.
Она нашла себя и свое призвание — быть мамой. И счастлива своими заботами. Что ж, я, к примеру, далеко не во всем нашла себя и оказалась востребованной жизнью не во всех своих проявлениях. Мне было дано куда больше, чем я сумела реализовать, и периодическое осознание собственной невостребованности очень омрачает мою жизнь.
И приводит к миомам? Конечно, невозможно осуществить в жизни все свои мечты и планы. И все же. Что-то очень существенное отсутствует в моей жизни. Я не могу чистосердечно и совершенно искренне сказать, что моя жизнь несомненно удалась. Я не могу говорить неправду. Есть у меня такой недостаток — патологическая честность к себе.
Я и все мои подружки вышли замуж по большой взаимной любви. И все, кроме одной, Ани, в конце концов разошлись со своими мужьями после долгих лет семейных драм и трагедий. Не избежала этой судьбы и Ира. Сказка о вечной любви и совместной жизни до гроба осталась сказкой.
Когда Иисус проповедовал, что разводиться нельзя, он обращался, прежде всего, к мужчинам. Историческая культурология объясняет этот постулат так. Раньше, вплоть до последних десятилетий, — да-да, мы еще по уши в патриархате, — у женщины была одна возможность не умереть с голоду — это выйти замуж. То есть работать в поле, делать всю домашнюю работу, воспитывать детей, обслуживать мужа. За это он обязывался ее кормить.
Других вариантов или жизненных сценариев не существовало. В Индии вдов, лишившихся мужей, до сих пор родной сын вправе выкинуть из дому на улицу, где они и доживают свой век в нищете среди отбросов. До сих пор в отсталых странах приход невестки означает приобретение в дом новой рабы, которую свекровь, до той поры самый бесправный и униженный член семьи, вправе третировать как еще более бесправную. Такая своеобразная домашняя дедовщина. Во времена Иисуса Палестина и Иудея были отсталым государством с первобытной дикой моралью, а женщина — бесправным, униженным существом второго сорта. Муж мог выгнать ее, завести побочную жену. Чтобы воспрепятствовать этому, Иисус призывал жить с одной женой до гроба и не выгонять ее из дому, отняв детей. Для того времени его требование было действительно прогрессивным и направлено на защиту интересов женщин.
