Известный писатель и философ Георгий Дмитриевич Гачев очень интересно обозначил отличие русской и западноевропейских логик: «Формула логики Запада (еще с Аристотеля) — «это есть то-то» («Сократ есть человек», «некоторые лебеди белы»). Русский же ум мыслит по логике: «не то, а…» (Что?)…
Нет, я не Байрон, я другой
(Лермонтов)
Нет, не тебя так пылко я люблю
(Лермонтов)
Не то, что мните вы, природа
(Тютчев)
Не ветер бушует над бором
(Некрасов)
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем
(Пушкин)
Русский ум начинает с некоторого отрицания, отвержения, и в качестве «тезиса-жертвы» берется некая готовая данность (с Запада, как правило, пришедшая). Оттолкнувшись в критике и так разогревшись-разогнавшись на мысль, начинает уже шуровать наш ум в поиске положительного ответа. Но это дело оказывается труднее, и долго ищется, и не находится чего-то четкого, а повисает в воздухе вопросом. Но сам поиск и путь уже становится ценностью и как бы ответом» (Вопросы философии, 1994. № 1. С. 28). Вот так же, столкнувшись со средневековой формулировкой «Дьявол — это абсолютное зло», русский человек задумается, прежде чем одобрительно кивнуть в ответ. Его вряд ли удовлетворит и гётевское определение:
Я – часть той силы,
что вечно хочет зла и вечно совершает благо,
прежде всего потому, что здесь за версту отдает немецкой ученостью и наукообразностью. Нам более по сердцу пословицы: «Черт чертом, а дьявол сам по себе»; «Всех чертей знаю, одного дьявола не знаю» — так бывалый человек характеризует свой житейский опыт, говоря о дьяволе как малодоступном восприятию человека духе. Можно рассматривать эти пословицы и как своеобразное столкновение языческой и христианской традиций: первая, более древняя, рассказывающая о черте, русскому человеку более сродни и более понятна, вторая же, иноземная, толкующая о дьяволе, темна и загадочна.
Может быть, потому, что дьявола на Руси пытались определить множеством способов, за ним закрепился не один десяток имен и прозвищ. Вот самые известные из них: бес, нежить, нечисть, злой дух, демон, сатана, черт, вельзевул, царь тьмы, князь тьмы, царь преисподней, змий, враг, лукавый, нечистый, нелегкая, нечистая сила, неладный, некошный (т. е. нечистый, или поганый), немытый, нехороший, соблазнитель, шут, ненавистник рода человеческого, леший, дворовый, банник, кикимора, русалка, полевик, водяной, домовой, шиш, огненный змей и т. д. Значительная часть этих названий характеризует какую-либо бесовскую черту, причем большая часть из них образована по «правилу Гачева» и содержит приставку «не». Есть среди них и имена иноземного происхождения — демон, сатана, вельзевул, пришедшие на Русь вместе с христианством, но они явно в меньшинстве. В основном же дьявола сопоставляли с древнейшими русскими богами и божками, его образ стал как бы концентрированным выражением всех антихристианских сил, прижившихся в сознании русского народа. Обычно имена нечистой силы пишут со строчной буквы, но далее мы не всегда будем следовать этому правилу. Исключение будет делаться для тех прозвищ, которые являются именами языческих богов, а также в тех ситуациях, когда демон выступает в качестве конкретного героя и требует к себе более уважительного отношения.
