С крепостного вала стрельцы палили из самопалов холостыми патронами, бросали гранаты и горшки с горючей смесью, лили воду из медных труб, отбивались длинными шестами с горящей паклей.
— Гей! Налети, «Навалы»! Навались, «Налеты»! — прокричал Петр, заряжая пушку.
И тут все произошло так быстро, что даже пушка, говорят, выстрелить не успела.
Может, не хотели стрельцы мокнуть до костей под осенним ливнем. Может, «Навалы» и «Налеты» так отчаянно штурмовали городок, мечтая поскорее укрыться от дождя и ветра. Одним словом, крепость сразу, не препираясь, сдалась на милость победителя. Привели и самого «короля» со связанными за спиной руками.
Петр ужасно рассердился.
— Вот тебе моя милость! — сказал «королю». — Собирай свое войско в крепости и обороняйся до крайности. Иначе, поверь, хуже будет!
Ну, и правда, к чему такая скорая, случайная и глупая победа, когда войска должны научиться осаждать крепость по всем правилам военного искусства. Ясно, что от лихого навала да простого налета мало толку в серьезном сражении…
По осадной науке нужно было взорвать крепостной вал в нескольких местах сразу и тогда брать городок приступом.
Войска «наши» принялись копать сапы и апроши — узенькие ровики, по которым можно подобраться к валу, устроить под ним минную галерею. Вели апроши и сапы зигзагами. Землю выбрасывали вперед, чтобы защищала от вражеских пуль.
Петр копал наравне с другими солдатами-саперами. Дождь не утихал который день. Воды в канавах набралось по колено. Жидкая грязь летела из-под лопат и заступов.
Но когда дело дошло до минных подкопов, стало еще труднее. Вдруг открылись подземные ключи и до краев наполнили ямы. Да еще осажденные непрестанно лили сверху воду.
Все же Петр с товарищами быстрее других умудрился подвести подкоп и заложить в него четыре ящика пороху. Теперь только и ждали приказа — взорвать мину!
Как дали сигнал к решающему приступу, грохнул взрыв. Вал дрогнул и как бы присел в одном месте. «Наши» полки легко перешли через него.
Однако в самой крепости осажденные дрались не на шутку — сдаваться-то было не велено! Уже казалось, что идет настоящий бой. Много было раненых, обожженных.
Петр сражался рядом с друзьями из Преображенского полка.
— Господин бомбардир! — кричал ему Гаврила Меншиков. — Слева! Слева заходи! Сейчас мы его!
«Неприятельский» полковник, здоровенный детина, замахнулся было шпагой, да остановился. Петр сбил его на землю и скрутил руки за спиной.
— Плохой ты полковник, — склонился над пленным, — если простого бомбардира устрашился!
