Не в силах более затягивать муку прощания, он быстро обнял отца за шею, подхватил свой узелок и кинулся через палубу к кучке рекрутов, которых нетерпеливые конвоиры подгоняли вниз, в маленький одномачтовик, подпрыгивающий на волнах возле борта приемного корабля.
Он уже собирался спускаться за всеми, как вдруг какой-то рослый мужчина ухватил его ухо и пребольно вывернул.
— Эй, ты, как тебя звать?
— Джон Барр. Сэр.
Верзила сверился со списком в руке.
— Приписан к «Бесстрашному»?
— Да, сэр.
Верзила отыскал его имя в списке и внимательно поглядел на Джона сверху вниз. Его пронзительные, холодные светло-голубые глаза были посажены слишком близко друг к другу. Спереди на черной шляпе пламенели слова «Корабль Его величества „Бесстрашный“».
— Ну тогда ты еще успеешь познакомиться с моей тростью, пока не повзрослеешь.
Джон удивленно уставился на своего обидчика Да что он такого сделал? Послушать этого верзилу, можно подумать, Джона уже поймали с поличным на нарушении дюжины-другой правил.
Честный взгляд мальчика, похоже, лишь разъярил верзилу. Лицо того налилось зловещим румянцем.
— У тебя наглые глаза, Джон Барр. Я буду следить за тобой. Уж я тебя пообломаю, коли придется, Джон… Барр.
Он выпустил ухо мальчика и подтолкнул его в спину. Тот так быстро полез по лестнице, что оступился, чуть не упал и неуклюже спрыгнул на дно суденышка, отчего оно заходило ходуном.
Там уже сидело с дюжину рекрутов, шесть военных моряков с мушкетами наготове и восемь моряков на веслах. Руки у моряков были сильными и мускулистыми, длинные волосы заплетены в спускающиеся по спине косички.
— Поосторожнее, сухопутная крыса! — весело крикнул один из них Джону. — Еще отправишь нас всех к морскому дьяволу! Садись возле меня и не ерзай.
Похоже, он заметил, как печально и несчастно лицо мальчугана.
— Эй, не вешай носа! Ты плывешь на «Бесстрашный»! Гордость самого Нельсона упокой Господь его душу. Мы сражались при Трафальгаре[1], да-да, с самой «Викторией». Лучше «Бесстрашного» во всем флоте корабля не сыщешь, верно, парни?
— Верно, кабы тебя на борту не было! — отозвался другой моряк. Остальные так и покатились со смеху.
Прижимая к себе узелок с вещами, Джон всё глядел наверх, на нависающий над ними борт приемного корабля, надеясь напоследок еще хоть раз увидеть отца. Но вместо этого увидел нечто такое, что его сердце болезненно сжалось.
Мистер Крич был всё еще на корабле. И теперь разговаривал с тем самым верзилой, что так больно выкручивал ухо Джону. Головы их почти соприкасались, словно верзила и эдинбургский проныра обсуждали что-то очень секретное. И словно они давно и хорошо знали друг друга.
