5. О живущих в безмолвии
Если бы возможно было нам быть среди ангелов и удостоиться их общения, желанно было бы это, и не без причины. Поскольку же до сих пор [нам], связанным сим дебелым телом, отказано в этом, то надлежит считать монашествующих как бы ангелами во плоти и небесными существами на земле, в досуге проводящими свою жизнь, а также преклоняться перед их созерцанием и почитать делаемое [ими]. Ибо являются они на земле присельниками, согласно блаженнейшему Давиду, и пришельцами, естественным образом жаждущими вышнего града и [вышней] родины и приверженными ей, и к достижению и наследованию ее всячески стремящимися. И какого только блаженства не достигают они сего ради, ибо всегда «желание их в законе Господнем, и в законе Его поучаются они день и ночь» (Пс. 1, 2). И не в писанном законе, и не в том, образом которого [служит] писанный, но в полностью безвидном и бесплотном законе, в некоем третьем, согласно степени, к которой должно подняться от закона писаного, о котором предписывает Соломон: «Впиши их трижды в сердце своем» (Притч. 22,20). Именно в нем, главным образом, несказанно помышляет и ублажается ревнитель о Боге день и ночь, и очищается сердцем, и, насколько дано, видит Бога, и обоживается сам, созерцая Бога, и по справедливости блаженствует в этом.
Это подобно тому, как если кто, гонимый тяжестью мирской суеты, убегая от всех мирских людей и от всех без исключения мирских дел, обретает вновь блаженство не благодаря чему — либо земному, а изгнанный за правду, за что его есть Царствие Небесное, по возвещению Благодати Слова.
6. Изложение вопроса в повествовании о древних <пустынниках>
Естественно посему тем, кому пришло [таковое] на ум, оставить груз грехов и, преуспев в чистоте, стать боговидными и явно принять внутрь души пречистые светоносные лучи, то есть, короче говоря, Бога, и несказанную красоту Его узреть духовно, и наслаждаться, и радоваться, и веселиться этому, и получать удовольствие, и в сверхъестественном обожении испытывать блаженство, ибо оно свойственно в высшей степени таковым и без него не дано никому ни видеть, ни испытать ничего божественного. И те, кто, преславно избрав удаление от людей и безмолвие и, устремившись всею душой, предали себя пустыням — в горах, в пещерах, в ущельях земных (Евр. 11, 38), в затворах, во всяком уединении и удалении от людей, всю жизнь проводили в безмолвии и никак иначе не философствовали, нежели умно и премирно об умопостигаемом и премирном божественном, за чем следует единение ума в самом себе, просветление и несказанное просвещение и как бы залог предвкушения Небесного Царствия, а также подобное ангельскому жительство, вдохновение и узрение Божественных Таинств, да и что иное, как не соприкосновение с Богом положенным образом и обожение?
