Принадлежность Каллиста к 14 в. видна по месту исихии, молчания, божественной энергии и умного экстаза в его труде. С другой стороны, в нем нет следов паламитских споров и принадлежности к боровшимся партиям. Опыт «умолкания, наваливающегося природно, не намеренно» и лишающего всякого дара слова, у Каллиста так убедителен, что исключает рядом с собой какую-то церковно-политическую партийность. Кроме того, этот поздний неоплатоник, безусловно принимающий христианство как воздух своей эпохи, настолько погружен в сладость открывшегося ему «единения», что скорее через него, со времен Плотина во всем платонизме тождественное, видит и понимает все христианские реалии. В своих экстатических взлетах это философская поэма исихии (тысячелетняя история этого слова и понятия начинается у Плотина), взятой в рамки аскетической дисциплины и отработанной техники духа.
В своем переводе А. Ф. Лосев показывает мастерское владение смыслом и терминологией трактата. Он широко использует достоинства славянского перевода. Все особенности его интерпретации и фразеологии сохранены даже в местах, которые могут показаться в его переводе спорными, за исключением минимальных необходимых изменений.
1. Всякое живое существо из всего того, что рождается, в силу лучшей своей прирожденной деятельности [1] в одинаковой степени пользуется и покоем и удовольствием, в этом находит наслаждение и потому стремится к нему. Таким образом и человек, имея ум и, естественно, размышление о жизни, ощущает наибольшее наслаждение и действительный покой тогда, когда он помышляет относительно себя о лучшем [состоянии], хочет ли кто — нибудь назвать его благом или добротою [2]. Это состояние бывает действительно у того, кто, имея Бога в уме, помышляет о свойствах Его, как Существа действительно Верховного, мыслимого превыше ума, любящего человека бесконечно и свыше разума и уготовляющего высокие дары и непостижимые блага и красоты Своим созданиям и притом главным образом в вечности.
2. Если всякое рождение уподобляет рожденное родящему, как сказал Господь, что «рожденное от плоти, плоть есть; и рожденное от Духа, дух есть» (Иоан. 3, 6); и если родившийся от Духа есть дух, то очевидно, что таковой будет и Бог по родившему Духу, так как Дух есть и истинный Бог, от Которого по благодати родился причастник Духа. Если же таковой Бог, то он будет по достоинству явно созерцателем, ибо от созерцания Бог и наименован Богом
